Мы не титаны.
Я титан. И Катимбер титан. И вы чувствуете то, что должен чувствовать титан. Вы желаете жребий.
Давайте для начала узнаем, какой сейчас год.
Кони захрапели, когда перед ними вырос Легион. Лендлорд натянул поводья и вздрогнул, коря себя, что поддался любопытству, пошел по следам.
Он хотел знать, что стало с Катимбером? Вот он, Катимбер! И сейчас он, наверное, оторвет ему башку и высосет костный мозг!
- Какой сейчас год? - раздался голос.
Странный то был голос, потусторонний. Он будто доносился из глубокого колодца, отражался от стен многоголосым эхом.
- Тысяча пятьсот двадцатый, Гипсовый Ястреб, - быстро ответил лендлорд.
Когда мертвый титан спрашивает тебя, какой сейчас год, ты отвечаешь сразу и без раздумий. Возможно, немного подпуская при этом в штаны.
- Кончился ли мор в Дипсодии?
- Мор?.. Какой еще мор?.. Дипсодия?.. где это?..
- А кто получил премию Бриара в 1217 году?
Лендлорд заморгал. Вопросы были странные. Что бы ни случилось с мертвым титаном, он явно был не в своем уме.
Но по крайней мере он пока не пытался никого убить.
- Я… я не знаю… - заблеял лендлорд. - Я… не слежу за… я не летописец…
- Что это за страна?
- Жорамия, господин.
Легион обернулся и уставился вдаль. Тени от облаков превращали зеленые поля в плывущие лоскутные одеяла. Солнечный свет стал холодным, но все равно вокруг было удивительно красиво.
- Жорамия, значит, - повторил он. - А стоит ли еще Бриароген?
- Да, - ответил лендлорд, радостный, что может чем-то помочь. - К сожалению.