Она и сама очень изменилась. Проведенные в Паргороне двенадцать лет не прошли даром. Работающие в Темных мирах Путешественники матереют быстрее… те, что выживают. На межмировых собраниях лож и конференциях по обмену опытом не раз и не два она ловила восхищенные и опасливые взгляды. На нее и других сотрудников паргоронской базы смотрели, как на сорвиголов.
Официальная статистика гласит, что в Темных мирах смертность наивысшая. Соперничать с ними могут только миры апокалиптичные и хаотичные, но в них Путешественники редко создают постоянные базы — именно из-за непредсказуемости.
Милаба изменилась и внешне — набрала мышечную массу, стала жилистее и окончательно избавилась от волосяного покрова. Эти рудиментарные образования носят только совсем молодые Путешественники. Теперь ее голова блестела в свете Центрального Огня, головной обруч крепился надежнее, а чароотклик сократился на несколько микросекунд.
Она, правда, оставила брови и ресницы. Некоторые избавляются и от них, но это уже перебор. Они как раз исполняют важные функции, защищая глаза от атмосферных осадков, пыли и пота. На вылазках Путешественники носят очки-консервы, но на базе безволосое лицо выглядит каким-то безжизненным.
Тут уже не изогнешь иронично бровь, когда Жеводар начинает опять впаривать какую-то дичь.
Жеводар по-прежнему был сотрудником этой ложи. Ее состав вообще изменился мало — двое в минус и двое в плюс, но в основном все те же лица. Жеводар продолжал трудиться на своем экзотическом поприще, а недавно закончил очередной глобальный труд - «Сексуальное поведение демонов как реализатор подавляемого психического бремени коллективного бессознательного разумных существ».
- ...Объясню для тех, кто не изучал сексологию, но кому очень интересно, - важно сказал скользящий рядом Жеводар.
- А если мне не очень интересно? - полюбопытствовала Милаба, набирая высоту.
- Согласно моим выводам, тебе не может быть неинтересно, - ответил Жеводар, тоже набирая высоту. - Ты испытываешь липкое любопытство, от которого у тебя теплеет между ног.
Из уст кого-то другого подобные слова прозвучали бы хамски, но у Жеводара это просто следствие профессиональной деформации. Он настолько глубоко ушел в свои исследования, что в этом нет никакого подтекста, он просто сухо констатирует факты.
- Так вот, согласно моим исследованиям, демоны не более подвержены девиациям, чем мы сами, - сказал Жеводар, запуская вперед ирбинкозор. - То, что люди приписывают демонам — это, как правило, проявление темной стороны собственного сознательного и бессознательного. Ты, как культуролог, знаешь это со своей стороны. Какой миф с участием демонов ни возьми, демон обязательно демонстрирует какую-то скверную сторону явлений или людей. Скверную, разумеется, с позиции существующего человеческого социума.
- Допустим, - нейтрально сказала Милаба.
- А о том, что реально существующие демоны подвержены влиянию коллективного бессознательного совокупности миров, ты, конечно, знаешь.
- Это часть моих исследований, - кивнула Милаба. - Я пытаюсь выяснить, почему в их случае это работает сильнее, чем с людьми.
- Чем с людьми?..
- На людей тоже действует. Ты не знал? Бывало ли у тебя такое, что перед одними людьми ты с первого знакомства демонстрируешь себя как культурный, интеллигентный и уверенный в себе человек, а с другими ты с первого раза неловко шутишь или неподобающе оделся — и почему-то с тех пор, сам того не желая, в их окружении становишься конфузливым, неуверенным и тихим?
- Это просто психология.
- Это то, как мы отвечаем на чужое видение нас. Все дело в нашей эмпатии и готовности принимать социальные роли в племени. Мы чувствуем подсознательные сигналы в чужих движениях, взглядах и невысказанном и ведем себя в соответствии с чужими ожиданиями, даже если не хотим этого.
- А демоны ощущают это сильнее и сильнее реагируют?
- Да. И вот в чем штука — это ведь должно говорить о гораздо более глубоком уровне эмпатии. Просто в данном случае она не означает сочувствия и вовлеченности в чужие переживания. Это непочатый край работы.