И только самый младший, Кошленнахтум, остался с Оргротором. Он родился слабее остальных, и даже с женой ему не повезло – она пробыла с ним недолго, а потом ушла к другому, старшему сыну Аркродарока. Кошленнахтума это очень задело, а его самооценка и так оставляла желать лучшего.
Он был добр и робок. Больше всех, пожалуй, похож на Оргротора. Красивый, женственный, с мягким характером, неуверенный в себе. Оргротор ловил себя на мысли, что любит его не меньше, чем первенца, Аркродарока. А поскольку вновь оставаться в полном одиночестве ему все-таки не хотелось, он не возражал, что самый младший по-прежнему с ним.
Тем более, что тот во всем подражал отцу, учился у него, тоже хотел стать повелителем жизни. Сознавая, что уступает своим братьям и сестрам, он углубился в демоническое колдовство, изучал темные чары.
И потекли годы, века, тысячелетия. Дети Оргротора нарожали своих детей, те своих, а те – своих. Достигнув совершеннолетия, они также отделялись, обзаводились усадьбами на незанятых землях. Иронично, но существа, летающие без крыльев и владеющие телепортацией, оказались большими домоседами, коротающими дни в праздном безделье.
Они ходили друг к другу в гости, пировали, вели долгие беседы и поначалу совершенно не ссорились. Они были совсем юны, они еще не успели испортиться и развратиться, к тому же всей душой любили общего прародителя и не хотели расстраивать его склоками.
Все больше в Паргороне становилось их поместий. Земельных угодий, на старопаргоронском – гхьетов. А к их владельцам прилипло прозвище «гхьетшедарии» – землевладельцы, помещики.
Гохерримы поначалу посчитали их легкой добычей для своих налетов. Расслабленные лодыри – что могли противопоставить эти одиночки хорошо вооруженным отрядам?
Много чего, как выяснилось. Эти твари мгновенно перемещались в любую точку Паргорона, могли молниеносно сбежать от налета или позвать на помощь родню. Их пожирательная способность оказалась неприятным сюрпризом, и гохерримы поначалу просто не знали, что с ней делать. К тому же они управляли пространством, и нерасторопного демона могли просто превратить в месиво.
Да, гхьетшедарии тоже вступили в общую междоусобицу. В течение трех тысяч лет пали трое сыновей Оргротора и четверо дочерей. Дзегакора и Биллаона убили гохерримы, Идеммерий пал от руки сурдита Поползня. Бицепс Древнейшего обладал суровым нравом и не потерпел рядом со своими землями какого-то выскочку, потихоньку раздвигающего границы.
Зато Аркродарок очень даже ужился с ла-ционне, и его владения простирались уже на тысячи кульмин. Он посчитал, что Кровь Древнейшего идеальна в качестве его подданных. Маленькие, поодиночке почти неразумные, но крайне работоспособные и способные заполнять любое пространство существа. Их комплексы постепенно становились все сложнее, и Аркродароку нравилось учиться у них инженерному делу.
Процветал и Гариадолл. Он не раскинул свои владения на такие просторы, как старший брат, ему вполне хватало относительно небольшого гхьета, где он кутил и познавал все возможные развлечения. Он спешил перепробовать все возможное, хватался то за одно, то за другое, научился выходить за Кромку и проводил много времени там.
Гхьетшедариев становилось все больше, их гхьеты расползались по Паргорону пятнами. Увеличивалась численность и бушуков – эти сразу нашли свою нишу, ухитрившись стать союзниками каждому демоническому народу и Органу.
А вот кэ-миало по-прежнему было меньше тысячи, и новые появлялись очень редко, зато они явно вырвались в лидеры. Дети Саа’Трирра, сильнейшего в Триумвирате, они почти не появлялись на поверхности, предпочитая темноту глубоких нор, но оттуда контролировали весь Паргорон.
Кэ-миало сумели стать даже нужней бушуков. Они не претендовали на многое, их не интересовали земли, власть, богатства. Они жаждали только информации – а это было то, что совершенно не ценили остальные. Каждый кэ-миало хранил часть воспоминаний Саа’Трирра, а Саа’Трирр по-прежнему оставался Мозгом Древнейшего – и прочие демоны молча признавали его превосходство.
До поры. Был девять тысяч семьсот пятьдесят второй год от Разделения, когда старейшины гохерримских кланов сошлись на сходку – и в этот день начались большие перемены.
Изначально их было тридцать два. Тридцать два первородных Зуба, шестнадцать мужей и шестнадцать жен. Но они без малого десять тысяч лет жили войнами и набегами – и за это время две трети их погибли. В живых осталось только десятеро.
Однако их заклятые враги, нактархимы, тоже сократились в численности. Из двадцати изначальных осталось всего шестеро. Зубы медленно, но неуклонно одолевали Ногтей – и сегодня они собрались, дабы обсудить финал затянувшейся вражды.