– Дело в том, Гоша, что эксперимент был поставлен не корректно. Я в эти дни комнату проветривал. Его могло движением воздуха подталкивать, например. Он же у меня на столе стоял прямо перед окном. Выйду из больницы, попробую всё повторить более корректно.
В этот момент пришла медсестра и вручила какой-то документ. Франц, не читая, пердал его сыну.
– Что там?
Гоша быстро пробежал его глазами.
– Просят подписать, что ты согласен. Если во время операции что-то пойдёт не так, то почку придётся удалить.
Франц подписал документ.
Через десять дней сделали вторую операцию. Снова отключали дефибриллятор. Потом анестезиолог не попал шприцом в нужное место и на запястье вздулась шишка величиной с теннисный шарик. Врач принялся выдавливать содержимое шишки назад в шприц, и было очень больно. Но тут на Франца надели маску и всё исчезло. Он опять не видел снов. Да и увидеть не мог – наркоз отключает сознание и подсознание.
Операция продлилась более десяти часов. Франц отходил после наркоза очень тяжело. Его рвало так, что казалось все внутренности вывернутся наизнанку. После этой операции требовался период реабилитации и Франца отправили в другой корпус. В голове был полный туман.
Зима кончилась. Наступила двадцать третья весна в Германии. Франц вдруг ясно вспомнил предыдущие дни.
Сначала не могли включить дефибриллятор – мужик с лэптопом застрял где-то в пробке, он ехал из другой больницы. Потом заходил хирург. Потом Франца мыли. Шрам на боку был ужасающих размеров – почти тридцать сантиметров, но абсолютно не болел. А к двум существующим дренажным трубкам добавилось ещё три. Все они выходили из левого бока и каждая из них заканчивалась специальным мешком для сбора жидкости. На мешках была нанесена шкала, чтобы можно было определять, сколько жидкости вышло из пациента. «Две трубы направо, три – налево. Точно распяли на кровати», – шутил про себя Франц. Реабилитационная палата была рассчитана на троих, но одна койка была свободна.
* * *
– «
* * *
На крыше реанимационного корпуса находилась вертолётная площадка и, несмотря на отличную шумоизоляцию, иногда было слышно, как прилетает или улетает вертолёт.
Через два дня Франца перевезли назад в отделение урологии, где палата была уже на двоих. Соседом оказался ветхий дед и, кажется, ещё и глухой. Прямо за обширным окном находился квадратный городской сквер. С одной стороны сквера стояла стена жилых домов какой-то полуготической архитектуры. Листвы на деревьях не было, и стена домов, лепившихся друг к другу, хорошо просматривалась из окна Франца. Оставалось дождаться, чтобы сняли швы и вытащили ненавистные дренажи. Франц обложился книжками и тетрадками, которые принесла из дома Тамара, и принялся творить.
Удивительно глубоко шагнула современная физика. Стандвртная модель (СМ) позволяла моделировать события начала развития Мироздания буквально, до мельчайших первых мгновений своего существования. Ничего тогда не было. Был один какой-то кварковый бульон. О какой геометрии можно было говорить…?
Франц кое-как сел на кровати, тихонько переложил дренажные трубки от левого бока на правую сторону, взял три дренажа в одну руку, два – в другую и медленно поднялся. Потом тихонько двинулся к туалету. В туалетном зеркале он себя не узнал. «Всё, стригусь налысо и начинаю новую жизнь, а то на чёрта стал похож», – подумал Франц, рассматривая незнаковое отражение в зеркале. В этот же день он заказал к себе в палату парикмахера.
Через пару дней в палату постучали, что немало удивило Франца – здесь все появлялись без стука. Соседа навещали бесчисленные дети и внуки и шастали туда-сюда, а медсёстры были вообще, как у себя дома. И вдруг кто-то стучится.
Сначала Францу показалось, что пришёл ребёнок – настолько она была маленького роста, – но при более внимательном взгляде было понятно, что это женщина. В палату вошла не то китаянка, не то вьетнамка. Их много было в восточной Германии.
– Парикмахер кому нужен, – тихонько сказала китаянка.
ebooksa