Может и так. Но я изредка ловлю краем глаза, как он морщится, ненароком задев пальцы. Похоже, не хочет жаловаться. Ладно, позже посмотрим, что и как.
— Тогда поехали. На завтра ты полностью свободен, а в пятницу к шести вечера подъезжай ко мне. И костюм возьми парадный. Отправимся отдыхать.
Достав еще раз визитку, вдыхаю слабый запах духов и проверяю, правильно ли запомнил адрес. Симидзу живет в Кавасаки, район Ота. Как раз по дороге в клуб. Не придется крюк делать и лишнее время в вечерних пятничных пробках терять.
— Масаюки-сан, вопрос. — Диктую ему адрес. — Как думаешь, не опоздаем, если в шесть выедем? Это недалеко от станции Юмиашики.
— Я понял, господин. Два часа достаточно. На той автостраде редко большое движение вечером в пятницу.
— Хорошо. Значит, послезавтра в шесть…
Неожиданно выстраивается ассоциативная цепочка: больные руки — лечение — больница… Ой, а я ведь совсем забыл еще про эту обязанность. Точно, пора секретаря заводить.
— Масаюки-сан, только в пятницу ждешь меня не у дома, а на парковке госпиталя Йокомаши Нанбу. Это рядом. У меня там занятия после обеда будут. Оттуда и поедем.
— Да, господин.
Как у него все просто. Задачу поставили — будет выполнять. А зачем, почему — пусть у оябуна голова болит.
В широкую тяжелую дверь осторожно постучались. Затем внутрь вошел вакагасира Окада и замер в поклоне.
— Что-то случилось?
— К вам на прием просится Масаюки-сан, господин. Он ждет вашего решения внизу, в фойе, господин.
Отверженный? Интересно, что его могло привести в штаб-квартиру вечером.
— Пусть прийдет.
Зайдя в кабинет, Масаюки Хасэгава прокосолапил до середины свободного пространства между дверьми и столом, после чего принял позу максимального извинения — присев на колени, согнувшись и вытянув руки перед собой.
Акира Гото оценил внешний вид боевика, его обновки, удивленно приподнял бровь и приказал:
— Сядь, Масаюки-сан. Скажи, что привело тебя.
Выпрямившись, тот ответил глухим голосом:
— Я прошу совета, Гото-сэмпай. Молодой господин хочет, чтобы я принес ему кисэмон — клятву верности. Чтобы доверить мне без оглядки спину, чтобы я хранил до самой смерти его секреты. Мое сердце разрывается на части, ведь я ваш сятэй. Я не смогу сдержать данное слово, если вернусь в семью и вы спросите меня о тайных делах молодого господина.