— Еда. Им нужна еда, и они любят развлекаться.
— Тогда знать мало чем от них отличается.
— Пожалуй. Сколько вы намерены пробыть в замке, леди Лорелея?
— Столько же, сколько продлятся праздники.
— А если я попрошу вас остаться еще?
— Тогда я с радостью останусь.
Мы вышли за пределы улиц и теперь двигались к открытой площадке в стороне, за которой начинался лес. На ее краю на возвышении росло то самое дерево, которое мы еще в самом начале видели издалека, со стены.
— Вы заинтересовались им в одну из своих вылазок? — спросила я, наблюдая за тем, как покачиваются нагруженные снегом ветви.
Ствол скрипел, словно жалуясь на эту тяжесть, а ветер дул так, что в ушах стоял свист.
— Когда еще был совсем мальчишкой, — кивнул Омод. — Видите ту развилку меж ветвей? С нее открывается прекрасный обзор на город и замок.
— Это место кажется довольно опасным. Ваша матушка разрешала забираться так высоко?
— Она об этом, разумеется, не знала.
— И как вы объясняли свои отлучки?
— Я их не объяснял.
Мы уже дошли до места, и я взглянула на дерево снизу вверх. Сейчас Омод напоминал мальчишку, хвастающегося своим ящиком с сокровищами, где у его простых сверстников хранится что-то вроде куска веревки, отломанной рукояти клинка и шлифованных камешков, используемых детьми, как плата в играх.
Я положила ладонь на холодную шершавую кору. Дерево было мощным, в несколько охватов.
— Смотрите, — позвал Омод, и я, обойдя ствол, обнаружила, что король уселся среди мощных корней, вздымающихся из почвы. — Я репетировал здесь коронацию.
Руки он устроил тоже на корни, напоминавшие подлокотники, а ноги упер в торчащую поперек из земли корягу. Нависающие сверху ветви напоминали балдахин, как у богатых сидений.
— Напоминает трон, правда? — спросил он, зажмурив от солнца глаз.
В этот момент он был так похож на Людо, что у меня защемило в груди.