— Вы считаете этот миг полнотой жизни?
— О да, сир.
Он провел по ветви, собирая снег, и сжал, а потом разжал пальцы. Из них выскользнули мокрые комки и упали, разбившись о ветвь ниже. Эта привычка напомнила мне привычку Алекто.
— Матушка говорила всегда мыть руки перед трапезой.
Порывшись за пазухой, он вдруг достал два яблока. Потерев одно о куртку, протянул мне.
— Разделите ее со мной?
— Благодарю, ваше величество. Это случайно не те яблоки, которые лежали в ящиках в одном из переулков?
— Я обменял их на серебрушку. Так что хозяин вряд ли будет возражать.
Рассмеявшись, я взяла плод и обхватила его ладонями. Кожица была прохладной. Омод в свою очередь покрутил свое и, вынув нож, принялся что-то на нем вырезать. Я завороженно наблюдала за ловким мельтешением лезвия, вспоминая, как брат вот так же вырезал ножом.
— Вы никогда не видели, как наносят рисунок на фрукты и овощи на ярмарках? — спросил он, перехватив мой взгляд.
— Нет, сир.
— Примерно так, — произнес он, поворачивая ко мне яблоко, на котором теперь улыбалась рожица.
— Давайте и вам такое сделаю, — произнес он, забирая у меня яблоко.
Я молча смотрела, как он сосредоточенно наносит лезвием штрихи.
— Вам нравится?
— Очень, — произнесла я, не отрывая от него взгляд.
— Я о яблоке, — рассмеялся Омод.
Я перевела взгляд ниже и увидела, что он сделал из него голову рыцаря в забрале.
— Боюсь, теперь я не смогу его съесть.
— Зря, — рассмеялся Омод, звучно раскусывая свое яблоко, так что брызнул сок, — они очень сладкие. Глядите, — указал он, — похоже, он заблудился.