— Я не хочу на это смотреть, — пробормотала Алекто, пятясь. — Давайте уйдем, леди Рутвель.
Фрейлина чуть кивнула, но тут Алекто почувствовала, как кто-то придержал ее за спину.
— Вы должны остаться. И посмотреть на это, — раздался холодный голос матери.
Обернувшись, Алекто увидела и ее саму. Мать потемневшим взором смотрела на девушку, которую уже вели к улочке на веревке, которой были обвязаны ее руки. Лицо матери как-то изменилось, словно за то недолгое время, что они не виделись, случилось что-то, придавшее ему такое выражение.
— Если вам надо, вы и смотрите.
— Вы останетесь, Алекто, и посмотрите, — спокойно повторила та.
Сглотнув, Алекто снова взглянула на девушку, которую уже подвели к узкой расщелине между домами.
Руки девушки развязали, и теперь она беззвучно плакала под шум толпы.
— Иди, — крикнул кто-то.
— Блу-дни-ца.
— Так ей и надо.
— Она пойдет босой? — поинтересовалась краснолицая дама, ненавистница ростовщиков, и, изящно оттопырив мизинчик, откусила сразу половину трубочки с заварным кремом.
Вывалившись с другого конца, он шлепнулся ей на подбородок и грудь.
— Как ужасно… — прошептала Алекто.
— Разве ужасно наказать изменницу? — приподняла брови леди Элейн. — Жаль, отошли в прошлое времена, когда на них надевали железные маски с ослиными ушами.
— Такие надевали на сплетниц, — любезно поправила ее леди Рутвель.
— Иди уже, — крикнул кто-то.
Девушку грубо толкнули, и она, ухватившись за стены домов, оказалась в улочке. Под выкрики толпы, держась по бокам, она двинулась вперед, судорожно цепляясь и то и дело спотыкаясь.
— Иди-иди.
— Ве-дьма.