Длань Одиночества

Наконец, миновав этот лязгающий ад, Террор превратился в огромного спрута. Водяной мешок с силой реактивного двигателя нес его навстречу невообразимой тьме. Первой Тьме, которая стала для кого-то домом. Теперь совсем никого не было вокруг. Наступила область Подсознания, которая отделяет разум от совершенного забвения.

Как тяжело. Больно. Почти невыносимо.

Прошли, казалось, часы, перед тем, как он наткнулся на Сеть. Террор возбужденно обследовал щупальцами толстенный канат, едва дотягиваясь щупальцами до других. Сеть, ржавая, заросшая красноватыми лохмами, преграждала путь к самой нижней точке Подсознания. Ее ячейки были широки настолько, что в них без труда проплывет любой монстр из минувшего мелководья.

Но Сеть здесь не для них.

Щупальце прима осторожно вытянулось вперед, изучая пространство с Той стороны. Ничего. Никаких вибраций. Движения воды. Перепадов температуры. Гвардеец не знал, что делать дальше. Пророк предупреждал: ни при каких обстоятельствах не заплывать за Сеть. Позвать и ждать. Если Гидра не появится…

…обойдемся без ее даров. Заплыви за Сеть, и ты лишишься своего единственного ориентира. Ты забудешь, где находится поверхность. Стоит тебе один раз полностью миновать границу, и ты потеряешь уверенность в том, с какой стороны находишься. Начнешь метаться. Тогда блуждать тебе в потемках, пока она не сжалиться над тобой. Сожрет.

Но как бросить клич? Мастер ничего не сказал об этом.

Какие-то проблемы? — осведомился Девел не без ехидства.

Террор не ответил. Он медленно полз по ячейкам, надеясь на подсказку. Что-то должно было найтись. Пророк не послал бы его на верную смерть. Он знает все.

Тугие щупальца с крючками на присосках. Они шарили по заросшему железу, ломая кораллы, срывая аммониты, тревожа ракушки. Все это осыпалось вниз дорожкой мелкого мусора. Беспокоя абсолютную статику под Сетью. Вдали заскрипели жгуты металла.

Террор набрел на остов какого-то древнего вымершего инстинкта. Тот был очень могуч и не провалился в Сеть. Его омытые до чистой желтизны кости прогнулись под собственной тяжестью. Массивный хребет застрял в ячейке. Пустой череп свесился вниз.

Как любопытно, подумал Террор. Что это был за инстинкт? Отчего погиб? Даже останки его величественны. Каким же он был при жизни?

Эти древние кости — все, что осталось от инстинкта Созидания, ответил Девел. — Раньше он был заложен в человеческую природу. Предполагалось, что каждый человек должен будет испытывать потребность интерпретировать и творить. Но отчего-то инстинкт не прижился. Умер почти сразу, на радость Гидре. Может быть, именно она убила его.

Почти наверняка, — согласился Террор. — Этот гигант заслуживал смерти, так или иначе. Творчество для всех? Оно зиждиться на исключительности. Массовая интерпретация привела бы к немыслимому хаосу. Кроме того, он действительно угрожал Гидре. Самосохранение, Голод, Размножение. Все они ненавидят, когда про них забывают. Но даже так они всего лишь заботятся о том, чтобы жизнь не угасла. Пускай даже примитивная.

Однако ненависть их к творчеству велика, — заметил Девел. — Была б их воля, жизнь ограничивалась первичными потребностями.

Именно поэтому Пророк отправил меня сюда, — Терор пробовал щупальцами череп инстинкта. — Многомирье загнало Гидру в холод и забвение. Оставив довольствоваться крохами былого всемогущества. А ведь она существовала задолго до появления людей, и будет существовать до тех пор, пока есть жизнь. Хоть что-то способное поглощать и размножаться. Гибель Многомирья освободит ее. Ты и представить себе не можешь, насколько она вожделеет. Думаю, нам удастся договориться.

Ваши планы чудовищны, — мрачно проговорил Девел. — Но для сильных еще не все потеряно. Для тех, кто готов бороться и дальше, ваша упадническая философия всегда будет презренным нытьем. Максиме увидит, как смешны ее жалобы, когда вас одолеет один человек. Человек сполна хвативший заброшенности и отчаянья. Он опровержение всех тезисов твоего Пророка.

Он не испытал ничего, — равнодушно ответил Террор. Прим навалился на череп всей массой, пытаясь отделить его от позвонков. — Он не олицетворение борьбы. Он наполовину раздавленный ужасом червь. Я могу убить его в одиночку. Единственная его ценность, это материальное тело. Все остальное — искалеченный разум, который толкает его на безрассудные поступки. Одним безрассудством не оправдать историю человечества. Пророк знает все.

На этот раз промолчал Девел.

Череп никак не поддавался. Страх выкручивал его изо всех сил, до упора напрягая щупальца. Наконец, позвонки хрустнули. Кость поддалась, щупальца расшатали сцепки. Череп отделился от тела и сразу же отправился в свободное плавание. Он медленно погружался, вместе с тремя развалившимися позвонками. Чувства Террора настолько обострились, что он ощущал импульс, созданный этим движением. И рассчитывал на то, что чувствует его не один.