Длань Одиночества

— Как бы то ни было, я победил тебя, — равнодушно сказало Произведение. — Я рассредоточу тебя и заберу маску. Это необходимо. Приготовься.

— Пошло ты.

В руке ЛПВВ сверкнуло жало, которое оно так бережно хранило. Страх нужно принять и пережить, чтобы уничтожить. Оно вонзило загнутое острие в черный окровавленный глаз противника. Тот задергался, пораженный собственным ядом, закричал и раскололся.

В пространстве, вращаясь в ореоле темных осколков, медленно плыла мраморная маска.

Глава 18

Никас сидел на краю крепостной стены. Сложив руки на коленях, он смотрел вниз, чуть подавшись вперед. Километровая, откровенная во всем пустота завала его, дразнила, подначивала. Порывы ветра налетали с разных сторон, то отговаривая, то помогая. Ему было достаточно сделать небольшое усилие, напрячь бедра, оттолкнуться руками. Расколотому телу не придется драться с Максиме. Расколотому телу не придется терпеть поражение и видеть смерть друзей. Расколотому телу не придется побеждать!

Вот она. Твоя дверь. Пожарный выход.

Ты ничего никому не должен.

Ведь твой кредитор, у которого были на руках все долговые обязательства — исчез.

Никас качнулся вперед, но тут черная лапа помахала узловатым кривым пальцем перед его носом. И правда, подумал Никас. Он встряхнулся. Подался назад. Соблазнительно, но очень предсказуемо. Человек потер камень, на котором сидел. Потом закинул на край левую ногу, упершись пяткой, и вздохнул, так пронзительно, что самому стало смешно. Печально улыбаясь, он посмотрел направо и увидел Котожрицу. Она стояла в пяти шагах от него и смотрела чуть искоса.

Улыбка мгновенно исчезла. Никас отвернулся и сказал глухим голосом, полным сожаления:

— Привет. Ну как ты?

Рыцарь Любви взглянул на человека узкими зрачками, разрезающими голубовато-зеленую радужку. Она сделала шаг по направлению к нему и остановилась, поглаживая пальцами собственную руку.

— Я… У меня все прекрасно. Я очень быстро восстанавливаюсь. Это свойство любви, восставать из пепла.

— Это хорошо, — с трудом выдавил из себя Никас. — Я рад.

Он замолчал, по-прежнему глядя вниз. Укрепления, лабиринты ловушек и ям, скрыл какой-то маслянистый туман зеленовато-синего цвета. Он поднимался снизу, выдыхаемый тайными подземельями. Теперь казалось, что под стенами тихо дышало спящее море и спокойные волны его, накатывали, словно сны. Изредка в нем что-то мерцало и двигалось, но Никас не мог разглядеть деталей.

Кто-то завозился вплотную к нему. Котожрица села рядышком и свесила ноги вниз.

— Я тоже думала об этом множество раз, — сказала она, опершись на руки и запрокинув голову назад.

— О чем? — мрачно переспросил Никас.

— О том, чтобы уничтожить свое воплощение.