Длань Одиночества

Аркас медленно смахнул тарелку и стакан на землю.

— И теперь ты перенесла привычную среду обитания сюда, — мрачно проговорил он.

Максиме хихикнула.

— Возможно. Об этом я не задумывалась. Считаешь, что я просто обставляю новое жилище по своему вкусу?

— Я думаю, что ты запуталась в своих целях, и уже не уверена в том, что мотивы твои достаточно серьезны.

Максиме положила половинки булочки на стол, вздохнула, и откинулась на спинку стула.

— Опять ты за свое. Какой-то психоаналитический блеф. Мой ум, несмотря ни на что, упорядочен. Я точно знаю, Никас, что люди не заслуживают страстей. Они используют их во зло.

— Они… — Никас осекся. — Хорошо, давай не будем тратить время на бесполезные споры.

Максиме воспряла и повеселела.

— А чем тогда займемся?

Никас встал, поднял столик, сбрасывая все, что на нем было на пол, и отшвырнул его в сторону. Потом припал на одно колено и протянул женщине руку.

— Я приглашаю вас на танец, мадемуазель. Вы ведь мадемуазель?

— По-моему, да, — задумалась Максиме, улыбаясь до ушей. — Не вижу следов от кольца на пальце. Как и у вас, милсдарь. Вы свободны?

— В такой компании, возможно, что уже и занят.

Максиме расхохоталась.

— Тогда я согласна.

Она приняла его руку, и они оба выпрямились. Никас осторожно прижал ее к себе. В этот раз пятно на груди немного нервировало его. Казалось, Одиночество алчно присматривается к его сердцу. Но потом он отбросил этот страх, ему отвратительна была мысль, что он может как-то задеть своим отношением Максиме.

Та положила обрубок руки на его плечо.

— Странновато, да? Ты когда-нибудь танцевал с девяноста пятью процентами человека?

Аркас усмехнулся и медленно повел ее, кружа, из терассы на зеленый луг. Музыка усилилась для них двоих, а солнце нырнуло к горизонту, чтобы закат нежно разогрел чувства.