Длань Одиночества

— Спасибо, — ответил он, принимая подарок. — Что там у тебя во фляге, кстати?

— Как придется, — признался Альфа. — В основном ракетное топливо. Но все зависит от того, кто хочет выпить.

Никас протянул руку. Помедлив, сорвиголова бросил ему фляжку. Журналист довольно долго принюхивался к содержимому, пытаясь абстрагироваться от запаха нефти.

Ему показалось, что во фляге плещется обыкновенный спирт. Он осторожно попробовал языком кайму горлышка и понял, что это именно так.

— Осторожно, — предупредил Альфа. — Ваше сознание необузданно. Ему всегда мало. Пойло может оказаться куда крепче, чем ты думаешь.

Никас вытер рот. После этого, взобравшись на трубу, выступающую из железной кручи, он почистил руки и лицо, поливая их из фляжки. Альфа превратился в какого-то зловещего гренадера, в облезлой серой шинели и противогазе с ребристым хоботом.

— Что я говорил? — спросил он сквозь резину. — Когда… повел себя непрофессионально.

Никас выпятил губу.

— Ты рассказал, что счастье любой сущности напрямую зависит о количества отверстий, куда можно было бы залить алкоголь.

Альфа обернулся, но ничего не сказал.

— Может быть, — мрачно признал он через минуту. — Мне это приходило в голову. Эй, Никас.

— Что?

— А насчет Одиночества я что-нибудь говорил?

— Немного. Насколько я помню, ты сказал, что сочувствуешь ему.

Последовал странный звук.

— Никас?

— Да?

— Никто не должен об этом знать.

— Конечно.

Альфа постучал по своему ржавому шлему саперной лопаткой.