Длань Одиночества

22
18
20
22
24
26
28
30

Что-то массивное ударило в стену логова. Послышался далекий грохот и влажные шорохи, усиленные акустикой замкнутого пространства. Начался заметный крен. Концепция наползала на стену пещеры.

АААААА!!!

— Хватайся за что-нибудь! — крикнул Альфа.

— За что?!

— Проклятье!

Прим вытянул из рукава маленький крюк на тросике, и вонзил стальное жало в шкуру. Никас крепко ухватил протянутую руку. Горизонт пер вверх и загибался. Толпы жадных образов рассыпались. Отчаянно цепляясь за свои тележки, они вопили, пытаясь карабкаться выше. Никас наблюдал за этим с сожалением ровно до того момента, как один из преследователей не воспользовался бегущей вверх судорогой. Складки, разделяясь и сливаясь воедино, выбросили его наверх. Его и еще нескольких, но те оказались не так ловки. Загремели банки.

— Отпусти ботинок! — захрипел журналист.

— Никогда! — истерически взвизгнул образ.

— Колумнист! Почему у нас безбилетники?

У Аркаса перехватило дыхание. Образ вроде бы и не весил ничего, несмотря на свой багаж, но рука! Рука самого Никаса, которой он сжимал локоть Альфы, была скользкой от жира!

Их окатило мелким ручьем гадости. Кисельные массы неслись вниз, то тут, то там.

— Я выскальзываю! — просипел Никас, холодя от страха.

Внизу он увидал открывающееся дно пещеры. Тело сущности все ползло на покатую стену. Оно обнажало тысячи жующих ртов, которые поедали выделения. Никас в ужасе глядел на блестящие серые губы, которые скользили по голым деснам. Их были десятки, если не сотни.

— Жи-и-и-ир! — завизжал один из них, искательно шевеля языком. — Жир!

— Верни! Верни!

Через минуту кричали уже все. Поднялся невыносимый, почти ультразвуковой визг.

— Альфа! — едва различимо крикнул Никас, совершенно ошарашенный. — Застрели эту сволочь! Застрели образ! Я выскользну!

— Как я, по-твоему, должен это сделать?! — так же на грани слышимости возмутился образ. — Que je sois damné! Слышишь бульканье?

— Что?!

— Бульканье! Никас, это спазмы!