Я отворил дверь нового цеха – разливочного. Сая, уперев руки в бока, жёстко отчитывала хрымов, что-то напутавших в размещении готовой продукции. При виде нас расплылась улыбкой на некрасивом, но по-своему обаятельном лице.
- Рада вас видеть, господа глей и маркглей.
Заметно было, что Фирах ещё не привык к обращению по титулу.
- Привет, Сая. А сделай пробу новинок для нас.
- Будет исполнено.
Новоявленный маркиз не знал, что такое дегустация. Не оценивал аромат. Просто опрокидывал поднесённые Саей крохотные стаканчики. Я комментировал:
- Ржаной нир. Пшеничный нир. Медовая настойка. Яблочный нир – кальвадос. Сладкая настойка с ореховым вкусом. Сливовица. На бруснике.
После седьмого стаканчика Фирах попросил закуски.
- Закусывать в замке будем. При снятии пробы ничего нельзя есть. Искажается вкус. Хочешь – запей водой.
Он хлебнул воды.
- Здорово! Жаль, что на войну ты брал только ржаной.
- Война – не пикник, дружище. Вкусности пьём дома, в мире и спокойствии.
Гость снял ещё десяток проб, отчего малость окосел.
Мы вышли под прохладное темнеющее небо ноября. Под этим небом слышался тихий монотонный звук ж-ж-ж, доносящийся от лесопилки. Она – с приводом от колеса, вращаемого рекой. Хайтек Средневековья.
- Фирух! Сегодня никуда далеко не поедем. Но вот одно место стоит посетить. С кхара не свалишься?
- Оби-ижаешь…
Он икнул.
В замке я отправил лакея на кухню – стащить побольше печева и сладостей. Он вернулся с красным ухом: мама застукала и приняла меры, не спросив, для кого харчи. Я отобрал у него корзинку и оттолкнул руку Фируха, норовившего уцепить кусок армянской пахлавы.
- Не тебе. Увидишь кому – поймёшь.
Я пустил Бурёнку тихим шагом, чтоб Фирух невзначай не свалился, пытаясь догнать. До рощи Веруна меньше двадцати минут пешком. Правда, за проведённое на воздухе время мой спутник несколько протрезвел. Уверенно слез с седла шагах в пятидесяти от первых деревьев. И едва не выпал в осадок, увидев бога воочию.