Осколки

Я фыркаю.

— Ты вела себя как наивная, избалованная девчонка, которая только и доставляла что лишние хлопоты, да головную боль Риду, которому, впрочем, не особо до тебя есть дело….

— Да как ты… — на мгновенье становится до боли обидно, но Ник перебивает мои возмущения.

— Я не говорю, что ты чем-то плоха, — уточняет он, не отводя взгляд от дороги. — Ты красивая, все такое, и веснушки твои забавные, но сейчас не об этом.

— С каких это пор ты начал считать меня красивой? — недоверчиво спрашиваю я.

— А я говорил иное? Что-то не припоминаю.

— У кого-то явно проблемы с головой.

Видимо, мои слова звучат слишком провоцирующе, потому что Ник поворачивается и бросает в меня бумажным стаканчиком из-под кофе.

— Эй.

Я пихаю его в плечо, отчего Ник вдруг смеется, словно ребенка отодвигая меня свободной рукой.

— А ты говорила, что я отстой в комплиментах. Видишь, я учусь.

Он перехватывает мою ладонь, сжимая пальцы. Я замираю. И когда хочу высказать все, что думаю, также неожиданно Ник отпускает, возвращая свою руку обратно на руль.

Весь обратный путь проходит в гнетущей тишине. Ни Ник, ни я сама даже не делаем попыток разговаривать. Стараясь не думать о том, что случится дальше, я смотрю в окно, не в силах избавиться от навязчивой мысли, правильно ли поступаю.

Вскоре с широкой трассы машина съезжает на проселочную дорогу, впереди показывается знакомый ельник, и за поворотом выступает силуэт дома.

Мы заезжаем на подъездную дорожку и еще какое-то время сидим в машине. Ник словно дает мне время собраться с мыслями, по-видимому, расценивая мое молчание как беспокойство за реакцию Шона, а я прокручиваю в голове варианты развития событий, с ужасом понимая, что каждая новая версия выходит мрачнее предыдущей.

— Идем? — не знаю зачем спрашиваю я, и мы выходим из машины.

До двери двенадцать шагов. Последние секунды, чтобы собраться с мыслями. Но как только я пересекаю порог и натыкаюсь взглядом на Шона, вся подготовка летит на смарку. Руки снова начинают предательски трястись. Ник заходит следом, поворачивается, чтобы запереть дверь, и тут раздается щелчок предохранителя.

Рид стоит у основания лестницы, направляя на Ника пистолет. Я замираю, словно это не ему, а мне угрожают оружием.

— Вот теперь поговорим, — произносит он.

— Какого хрена тут происходит? — спрашивает Ник и, к моему удивлению, ведет себя на редкость сдержанно. Но это обманчивая безмятежность. Он умеет быть убедительным, когда это ему необходимо, и от мысли, что парни могут ему поверить, у меня вдруг скручивает желудок.