Теория невероятности

Яше тоже было жаль Игоря зуб, но выигрыш был чуточку родней.

Игорь запутался в своих умозаключениях. Он никак не мог понять: как такое возможно, чтобы выиграть спор ценой в три доллара, открыв пробку зубом, и тут же потерять от выигранной затеи сто долларов. Как такое возможно, чтобы одна и та же работа – открывание зубом пробки бутылки – с одной стороны стоила три доллара, а с другой обходилась в сто долларов? Получалось странное равенство двух совершенно не равных чисел. Математику в школе Игорь систематически прогуливал – не переваривал он её ни умом, ни сердцем, – нечистая сила раздери эту …матику. Она его тоже не баловала и хлестала по мордасам при первом удобном случае. Он мысленно обратился к сведущим людям за разъяснением странностей препятствующих радостям жизни. Его немой монолог выглядел приблизительно так:

«Физики и математики… мать вашу так же, как меня с этой долбаной бутылкой пива… всех континентов! Вы следите за мыслью? Вы бьётесь над двадцатью этажными уравнениями и многоярусными проблемами, а простую задачу с пробкой разрешить не можете! Как неравенство уравнялось с равенством, я вас спрашиваю? Дайте честный ответ: как обычная пробка совершила такой рикошет, и где мне взять сто долларов, чтобы вставить передний зуб (с учетом того, что бутылка вина за три доллара уже выпита)?

А вы все о Космосе, о Вселенной! Тут на Земле дел полно».

Игорь, злясь, неизвестно на кого, продолжал искать ответ на свой вопрос, вновь и вновь нащупывая языком пустое место во рту, образовавшееся взамен удалившегося зуба. Дыру надо было чем-то заделывать. Это «что-то» стоило не малых денег, а их как раз-то и не было. В земном измерении задача для Игоря решения не имела. К другим измерениям не подпускали физики с математиками, жадно впившись зубами в заманчивую многообещающую сферу науки, решением которой время от времени они пугали друг друга, а заодно и все издерганное прелестями жизни человечество.

«Что за глупая привычка привязалась к организму – харкать, где ни попадя. Так можно скатиться и до более скверных поступков», – корил себя Яша Мухоморкин, божась более такого бескультурья не допускать. …Но, едва переступив порог своей квартиры, плюнул на стену. Ему в голову пришла новая интересная мысль. Слюна потекла вниз, согласно затейливому закону всемирного тяготения. Он приложил линейку к следу, оставленному на обоях слюной, и радостно заключил: «Она бежит по направлению к земному ядру…» В нём явно спала убаюканная до ныне хватка ученого, ну, как минимум, работника умственного труда. «Если в этом направлении начать копать, то можно докопаться до раскаленного земного ядра», – бомбил его мозг новыми достижениями.

Сказал и задумался. Головной мозг начал выдавать общеизвестные законы природы, казалось бы, напрочь извергнутые оттуда по завершению школьной программы. Признаться, Яша не любил в юности учиться. И после тоже… То, что рассказывали преподаватели на уроках, наводило на него неуёмную скуку и тоску, и невольно вызывало зевоту. И вот только теперь, спустя столько лет, в голове что-то зашевелилось.

«Нет, копать здесь нельзя, – вновь отобразил его мозг умную идею. – Если докопаюсь до ядра, то в квартиру хлынет раскаленная лава». Яше стало не по себе. Он поумнел после тридцати. До этого, как-то всё не получалось.

Яша страдал от донимающих идей, порождающих многочисленные вопросы и отсутствие разумных ответов на них, и в итоге нашел Варю, на которую возлагалось подтверждение наличия вопросов без ответов. Он пригласил её в кафе для более теплого знакомства. На последние деньги он заказал себе водки, своей пассии – мандариновый сок; себе капусту, девушке – котлету. От хлеба Варя отказалась, Яков потребовал полбуханки. Как только молодая официантка выполнила заказ, Яша приступил к волнующим его темам. Варвара была крепка собою и сначала слушала Яшины сомнения молча. Она хотела конфету, вареники с вишнями, жареную курицу и детей. В Яше она желала видеть того, кто может эти хотелки воплотить в жизнь. Её умное задумчивое выражение лица убедило Мухоморкина в правильности выбора собеседницы. Девушка смотрела на него, как на нечто сверхмощное и многообещающее. Когда он стал излагать ей своё видение мира, она открыла рот, демонстрируя привлекательные белые зубки, и закрыла его только тогда, когда…

– Сначала боги жили на Олимпе, а ещё раньше – на Солнце. Ныне они переместились в Космос, а люди достигли такого уровня технических знаний, что посылают к ним своих посланцев – ракеты и спутники. Ракеты иногда взрываются. Боги от них отмахиваются, как человек от назойливой мухи.

Человек родился умным, чтобы благоустроить Землю. Но оказалось, что навести повсеместно порядок, без кровопролития, не представляется возможным…

Варя сидела, по-прежнему, открыв рот, восторгаясь своим ухажером. У неё в голове крутились детские бантики, бутылочки с молочком для младенцев, и тут же огромное необъятное «Счастье» в образе белоснежного многопалубного круизного корабля.

– Часто малое по конструкции, и вообще… повторяет большое, а простое – сложное, и наоборот, – продолжал Яша, видя завораживающий интерес к своим рассуждениям. – Всё в природе переплетено и одному событию или предмету от другого никуда не деться. Так камень, сколько не бросай, да хоть подвесь его за веревку к ветке дерева, а его все равно к земле тянет. Так и мужчина с женщиной: такие разные, ругаются, бьются, иной раз убить готовы друг друга, а всё равно тянет их биологическая сила вновь объединиться. …И все другие предметы так же липнут к земле, перемешавшись между собой, словно винегрет; начинают толкаться, отвоевывая себе пространство.

– А боги, как же? – отважилась на вопрос Варвара, и во рту у неё пересохло.

– А, что боги! Плюнут в сердцах, вызовут тем небольшой потоп, и на этом всё… Набрыдло им человечество со своими фокусами за тысячелетия. Учишь, учишь – и всё впустую.

Далее Яша закрутил такого дикобраза, что редкий бы слушатель воздержался от возмездия.

– Вот выпал у человека зуб – с этим все понятно; обидно за друга, немного не рассчитал, увлёкся без меры. А вот почему курица может высиживать яйца, а петух нет? Ленится он или какая другая причина его обуревает, а только факт на лицо: не хотят цыплята из того яйца, на котором петух примостился, вылупляться. Почему в инкубаторе птенцы родятся, а положи яйцо на батарею и сколько его не кутай в тряпки – никакой отдачи?

У Варвары глаза округлились от таких не слыханных речей, и уши своими раковинами потянулись к эпицентру возмущения разума.

– Почему человек, как курица, не может, расположившись на яйцах, высиживать птенцов? В чем загвоздка? – Яков Мухоморкин вошел в раж и, ощущая себя чуть ли не выдающимся ученым, продолжал развивать тему так беспокоившую его. – Откуда яйцу знать, что на нём сидит курица, а не Оганес Абрамович Перепелица – токарь пятого разряда, любящий в равной мере работу и пиво, мой сосед… я ему стольник денег должен, да пока вернуть нечем.

Известно: женщины детей рожают, – почему же они не могут высиживать цыплят? Это же не детей порождать; здесь более простой механизм действует по сравнению с деторождением. Так отчего же то, чему под силу вершить более сложные процессы, не может одолеть простые?