— Хорошо, мам.
Дани опустила на глаза козырёк от бейсболки и, ещё раз, поцеловав мамину щёку, скрылась в салоне автомобиля. Постаралась унять дрожь в груди.
Боже! Да она же радоваться должна! Откуда такая нервозность?
— Люблю тебя, мам! Папу поцелуй, — опустила окно, выглядывая.
— Я и тебя! Жду звонка!
— Мам! — Дани понизила голос, слегка высовываясь, — если будут спрашивать: скажи, что я у бабули. Хорошо?
— А кто будет спрашивать? — непонимающе захлопала накрашенными ресницами Марина.
— Да кто угодно... мы же вроде на карантине должны сидеть. Так что, никому не обязательно знать, что мы уехали отдыхать.
— Кстати об этом, — женщина нахмурилась, осознавая, что девочки нарушают условия карантина, — почему я об этом не подумала?
— Тёть Марин? Нам жизненно необходимо развеяться! Осенняя хандра на носу!
Яна широко улыбнулась и завела двигатель. Кажется, её улыбка могла обезоружить кого угодно. И мама Даниэлы не стала исключением.
— Так. — Марина сделала шаг назад, отступая от автомобиля Гришиной. Сдалась. — Всё. Поезжайте.
Машина сдвинулась с места и Дани тут же зажала пальчиком кнопку стеклоподъёмника. Сделала глубокий вдох, мысленно настраиваясь на лучшее. Подальше от этого сумасшествия. Девушка пристегнула ремень безопасности и проследила за тем, как ворота её дома медленно разъехались в стороны, выпуская их.
На свободу.
...
— По глазам вижу, что ты мне благодарна, Ксенакис.
Блаженная улыбка украсила лицо брюнетки. Дани ничего не ответила. Всё и без слов было понятно. Благодарна. Будто Яна чувствовала, что ей жизненно необходима эта поездка.
Девушки прошли на небольшой круглый балкон и, усевшись на плетёные стулья, одновременно вдохнули прохладный и немного влажный воздух. Здесь витал запах свежести.