Егор проследил за тем, как тонкая футболка обтянула её небольшую грудь. Как отчётливо прослеживались под тканью маленькие выпуклые сосочки. Она без белья? Быть такого не может...
— Нет, блять, папа Римский, — отмахнулся, отрывая взгляд от соблазнительной картины и пытаясь сконцентрироваться на её глазах. Очень красивых.
Девушка гневно сжала челюсти, играя желваками. Ей хотелось отмыться от липких мыслей, атаковавших её, стоило ей только оказаться с ним наедине. Она поморщилась и отвела взгляд, осматривая его комнату. Почти такая же. Немного меньше, но при этом ни чуть не уступающая по интерьеру их с Яной номеру. Снова посмотрела на Егора. На фоне этой редкостной и даже диковинной красоты Гордеев смотрелся комично и несуразно. Его холодность и бездушие шли в резкий контраст с уютом и теплом здешних спален.
— Что подружке сказала? — прервал её размышления. Снова скинул обувь и посмотрел на её ноги. Ксенакис пришла к нему в тапочках.
— Не твоё дело.
— Она знает обо мне?
— Что? — не поняла хода его мыслей. Зачем он спрашивает подобное? Проверяет её?
— У тебя проблемы со слухом?
У неё проблемы с ним! На секунду девушку пронзило желание накинуться на него. С размаху исполосовать его надменную рожу. Вцепиться волосы пальцами, а зубами в его глотку. Она бы могла так сделать? Могла...
— Зачем ты здесь? М? Зачем притащился сюда? У тебя зависимость, Гордеев? Не можешь без меня? Что это?
Девушка не отрывала от него пристального взгляда. Ловила каждое, даже незначительное движение. Она сжала пальцы на своих плечах. Напряжение сгущалось с каждой минутой. Дани заметила как дёрнулся кадык на его шее. Как шевельнулась ноздри, а губы слегка дрогнули.
— Как твой Витя? — пропустил мимо ушей её колкости и вопросы, от которых у него сводило челюсти, — вычухался?
Дани насупилась ещё сильнее. Желание выцарапать ему глаза усиливалось. Он для этого приехал? Чтобы поиздеваться?
— Ты так жалок, Егор, — внезапно сорвалось с губ. Она сглотнула болезненный ком в горле, — жалок, как никогда. Мне жаль тебя. Не могу передать словами... Твоя ущербность сейчас зашкаливает. Ты осознаёшь это?
Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но слова застряли у него в глотке. Его тёмный и вмиг потяжелевший взгляд, заставил кожу на лице Даниелы гореть огнём. Словно её облили кислотой...
Девушка поджала губы, но не отвернулась. Вибрация в груди не давала нормально дышать.
Это были считанные секунды. Секунды, когда маска слетела с его лица, обнажая уязвлённость, помноженную на кучу комплексов. А затем его губы медленно растянулись в неестественной улыбке. Он открыл рот, но его перебил стук в дверь.
— Завтрак, — произнёс отворачиваясь.
Шагнул к двери, распахивая ту, и впуская в номер женщину средних лет. Она вошла, втягивая за собой высокий столик на колёсах.
— Доброе утро. Ваш завтрак.