На всякий случай... пусть мама знает, что она с соседским сынком. И сейчас именно на нём висит вся ответственность за её благополучную дорогу домой.
— Я поняла тебя, — задумчиво произнесла мать, — подумаю, что можно сделать... может прислать к вам кого-то с канистрой?
— Пока не нужно. Кажется, он уже кому-то позвонил. Если нет, я тебе перезвоню.
— У вас всё нормально?
— Да, мам. Я же говорю, что в случае чего, сразу позвоню тебе.
— Хорошо, — как только Гордеев поворачивается к ней, Даниэла тут же отводит взгляд, — всё. Я тебя целую. До вечера, мам.
— И я тебя. Позвони!
— Хорошо, — Даниэла копчиком чувствует его приближение, — пока.
Вешает трубку и, проглотив комок в горле, разворачивается лицом к своему неприятелю.
— Кофе, — протягивает ей стакан.
Даниэла взглянула на его руку. Костяшки были сбиты.
— Спасибо, — буркнула, и осторожно перехватила стаканчик. Постаралась не касаться его пальцев. Получилось.
— Он без сахара, — зачем-то прокомментировал и встал рядом, — ты ведь без сахара пьёшь?
С чего он это взял? Пальцем в небо тыкнул? И с чего вдруг он пытается ей угодить?
— С сахаром, вообще-то, — врёт.
— Ну, значит, в этот раз попьёшь без сахара.
Его близость смущала. Заставляла чувствовать себя не в своей тарелке. Он стал не просто чужим. Он стал чем-то инородным. Из-за него Даниэла ощущала дискомфорт. Она сдвинулась от брюнета на шаг. Чем ближе он был, тем выше ей приходилось задирать голову. Рядом с ним она сама себе казалась букашкой.
— И долго мы здесь проторчим? — не глядя в его сторону. Дани в уме пересчитывала автомобили. Такие же застрявшие здесь, как они. Не так уж и много. Они были не одиноки в своей проблеме.
— Не знаю. Как греметь перестанет. Думаю, тогда и сдвинемся с мёртвой точки.