Глаза подкатывались, а тело становилось ватным.
Его тяжесть. Раскалённое дыхание. Его бёдра, прижимающие хрупкое тело. Руки... его пальцы, расстегнув пару пуговичек на штанах, потянули за молнию.
Воздух... его не хватало. Катастрофически мало...
Темнота. Она сгущалась перед глазами. Становилась почти осязаемой... сплошной.
Глава 14
— Где ты пропадал? — отец, выглянув из уборной, покосился в сторону Егора, — мать ждала тебя к ужину.
— Были дела, — отмахнулся, разворачиваясь в сторону своей спальни. Ужин... он сыт по горло.
— Егор! — Эдуард окликнул сына, меняя интонацию.
— Ну?
— У тебя что, телефона нет? Ты не мог найти минуты, чтобы позвонить? Она извелась вся!
— Мне пятнадцать? Я никому не обещал, что буду ужинать дома. Что за допрос?
Всё, чего сейчас ему хотелось — это чтобы его оставили в покое. Но никак не слушать отцовские нравоучения. Что за бред?
Поняв, что родительские нотации закончены, парень распахнул дверь в свою комнату и, кидая в кресло толстовку, подошёл к окну.
Сдвинул в сторону штору и взглянул на соседский дом. Её машина стояла во дворе, а свет горел только на кухне. Ужинает? У неё есть аппетит?
Хотелось бы ей его испортить. Хотелось бы закончить то, что не закончил там. На обочине. Прийти к ней и, не произнеся ни слова, подмять под себя. А лучше, как час назад: прогнуть, запрокидывая голову и почувствовать яйцами её попку.
Он перегнул. Не спорит. Не рассчитал силу.
Но когда она обмякла в его хватке и перестала сопротивляться... когда локти, на которые она облокачивалась, разъехались в стороны, он понял, что то-то не так. Отпрянув от девчонки, развернул её к себе и убедился, что она в отключке. Он ведь не задушил её?
Но нет. Она дышала. Её грудь размеренно поднималась и опускалась, выделяя тонкие рёбра при каждом вдохе.
Гордей провёл ладонью по лицу и, тихо выругавшись, склонился над Даниэлой. Подхватил девушку на руки, мысленно молясь, чтобы она не очнулась в его руках. Кое-как уложил её на заднее сиденье Форда, а сам, отогнав свою машину подальше от дороги, сел за руль её тачки.