— Переобувайся, — сделал вид, что не услышал её вопроса.
— Мне прямо сейчас это сделать?
Мама... сейчас её забота сыграла с Даниэлой злую шутку. Самая настоящая медвежья услуга.
— Сходи, погуляй, а? — перевёл нетерпеливый и раздражённый взгляд на Яну.
— Разбежалась, — прыснула девушка, поправляя светлые локоны и задирая выше острый подбородок, — ты можешь идти, Гордеев. Сделал дело? Теперь свободен.
Дани растерянно посмотрела на подругу. Что придало ей такой неслыханной храбрости? И глупости...
Егор некоторое время молча сверлил дыру во лбу у Яны. Но та стойко выдержала атаку, и даже свирепо прищурилась, дабы пустить пыль ему в глаза. Не лыком шиты. И уже не мелкие. Могут за себя постоять.
По его взгляду было видно, что терпение на исходе. Он злился и оттого желваки на его лице приходили в движение.
Ну, не ударит же он её, в конце концов?!
— Разговор есть, — вновь перевёл внимание на Дани.
Разговор? Вот это поворот... когда вообще такое было? Или это злая шутка? Что означали его слова сегодня днём? Он ведь говорил ей быть осторожнее. Только это была вовсе не забота.
— Говори здесь, — Даниэла сдвинула ногой коробку, но поднимать её не стала. Не хотелось оказаться там: внизу. Не тогда, когда он стоит напротив. Не в его ногах.
— Тогда скажи своей подруге свалить, — его голос вибрировал. Казалось, что он сейчас начнёт рычать как пёс.
Она сомневалась. Страшно ли было оставаться с ним наедине? Да.
И она не могла объяснить себе этот страх. За годы “негласной войны” он ни разу до неё не дотронулся. Ни он, ни кто-либо из его дружков. Но омерзительный страх всё равно продолжал сковывать тело. На интуитивном уровне. И он наверняка это ощущал.
— Ян, — промямлила, отпуская её локоть, — пару минут. Хорошо? Подожди меня внутри?
Не сложно было догадаться, что ничего хорошего он ей не скажет. Но всё же крошечная песчинка надежды не желала сдаваться. Она отчаянно верила в свершение чуда. В то, что этот поганец, наконец, перестанет её доставать. Сменит гнев на милость и, возможно, объяснит ей, в чём она провинилась? По какой причине Дани стала вызывать в нём злость, и такое безудержное желание сделать больно. Не физически. Но морально он топчет её уже несколько лет.
— У тебя минута, — поднесла руку к волосам, заправляя за ухо локон. Как только Яна скрылась за дверью, оставляя их наедине, нервы натянулись словно тетива.