— А что вы тут делаете? — хриплым ото сна голосом спрашивает лохматая ЮнМи, заглядывая из коридора на кухню. — За продуктами ходили?
— Это тебе прислали подарки из храма
— Мне? — удивляется ЮнМи.
— Да. Сказали, синяя — тебе, а нам с мамой — жёлтая. Три монахини привезли на машине. Просили тебя — их не забывать, приезжать, в храме будут рады. И, если нужна будет помощь, без всякого сомнения обращаться к ним.
— В сумке — твоя одежда, которую ты не забрала. — говорит мама. — Такие хорошие женщины, жаль не остались. Я бы их накормила.
— Мама, им ещё ехать назад. — напоминает ей старшая дочь. — На улице выпал снег, на дорогах скользко и много аварий.
— Полчаса бы ничего не решили. Я бы за это время всё успела приготовить. Посмотри, как они добры к ЮнМи!
— Это из-за голоса. — меланхолично глядя в дверь объясняет младшая дочь.
— Какого — «голоса»? — поворачивается к ней мама.
Вместо ответа ЮнМи исполняет несколько высоких нот.
— Могу ещё выше. — говорит она. — Но для этого нужно сначала распеваться. А монахиням нравится и без распевки…
Поочерёдно посмотрев на остолбенелых родственников, ЮнМи вздыхает с выражением лица— «А не сболтнула ли я чего лишнего?» и сообщает, что идёт умываться.
— Ты научилась петь как оперная певица?! — выйдя из ступора, восклицает СунОк.
— Нет. Просто у меня гортань закончила мутировать. — объясняют ей и снова задумываются — «не слишком ли много откровений?».
— Всё, я пошла. — сообщает ЮнМи и спрашивает. — У нас есть чёрный чай?
— Конечно! — мгновенно отзывается мама. — Тебе заварить?
— Пожалуйста, если не трудно.
Голова ЮнМи исчезает в дверном проёме. СунОк круглыми глазами смотрит на то место, где она была, и поворачивается к маме, наливающей воду в чайник.
— Моя сестра — «мутант»! — потрясённо говорит она. — Что ещё мне предстоит узнать?
— Хватит болтать! — командует мама. — Достань из шкафчика чай! Тот, который подарила госпожа МуРан!