— Ладно тебе. Пусть идёт. Видно же, что онни плохо.
— Да тут и так раз в полчаса вызывают, а ещё без очереди лезут! Могла хотя бы извиниться перед теми, кто ждёт!
— Это семейка Пак. Они никогда не извиняются.
— Ага. Её мать должна перед всеми сознаться, что не занималась воспитанием дочерей. Вместо этого она молчит, словно так и надо! Что за люди…
— СунОк! — вдруг восклицает одна из девушек и делает шаг, заступая дорогу. — Здравствуй!
Остановившись, сестра ЮнМи поднимает глаза.
— Аньён, СоМин. — произносит она, смотря на поздоровавшуюся.
— Онни, ты что здесь делаешь? — спрашивает СоМин.
— Принесла заявление на академический отпуск.
— Правда? А что случилось? Тебя не было столько времени на занятиях. Ты болела?
СунОк секунды три «переваривает» вопрос, который, похоже, никак не воспринимается сознанием. Наконец до неё «доходит».
— Дура, что ли?! — наклонившись вперёд и выпучив глаза, спрашивает она у собеседницы. — Или тебе по роже дать?
СунОк
Свидетельницы происходящего ахают, СоМин отшатывается назад. СунОк несколько секунд смотрит на неё, потом насмешливо выдыхает и дальше идёт по лестнице.
— Стоят тут, двоечницы, — громко произносит она. — разрешения на пересдачу выпрашивают. Так бы учились, как лезли в чужую жизнь!
«Массовка», проглотив языки, следит за ней ошеломлёнными взглядами, пока СунОк не скрывается за поворотом.
— Ну надо же! — обретя дар речи, оборачивается к остальным одна из девушек. — Вы это видели?
В ответ раздаются нестройные голоса, спешащие поделиться с миром своими чувствами.
— Божечки, я думала — задохнусь от перегара, когда она рот открыла!