— Ты не можешь остаться здесь, — попробовала урезонить чародея Кветка. — Они улучат момент и навалятся на тебя всем скопом.
— Магия протянет дольше, если я ограничу силу чар. Просто свет, чтобы ослепить, а не огонь, чтобы уничтожить. — Он вновь произнес заклинание, метнув в зашевелившихся упырей сгусток зеленого пламени.
— Это не сработает, — предупредила Кветка. — Они не тупые животные…
Предостережение опоздало. Пока одни упыри изображали лобовую атаку, другие выковыривали из стен камни. И теперь они вырвались вперед, прикрывая глаза одной рукой, а другой — бросая импровизированные снаряды. Град камней обрушился на чародея и выбил из его рук факел.
— Шевелись! — рявкнула Кветка на Гаевика, развернула его и с силой толкнула в спину. Сама она едва успела обернуться навстречу подскочившему упырю и ткнуть ему в морду свой горящий факел. Каннибал с воплем отпрянул, перегородив дорогу идущим следом. Кветка, не мешкая, бросилась наутек.
Она знала, что стая помчится за ней по пятам. Оставалось только молиться, что Оракул под Вуалью оказалась права и место, куда упыри не посмеют ступить, было уже близко.
Венцеслав торопил отряд. Неизвестно, сколько упырей преследует их — может, дюжина, а может, и несколько сотен. Если бы только получилось опередить монстров, привести отряд туда, куда трупожоры боятся сунуться, их число уже не имело бы значения. А если приказать всем остановиться и сражаться, то людей просто задавят числом.
— Сколько еще? — бросил он на бегу.
— Трудно судить, — ответила Оракул под Вуалью. Несмотря на долгую изоляцию в цитадели, она была меньше всех взволнована лихорадочным отступлением и бежала наравне с другими, прилагая при этом усилий не больше, чем прежде, когда, казалось, скользила над тропой. — Я видела это место только в своей чаше. А стекло может искажать расстояния.
— Хорошо бы в данном случае оно не слишком их исказило, — прорычал Махьяр и оглянулся через плечо на Венцеслава. — Я могу остаться и попробовать задержать упырей.
Однако Венцеслав отверг предложение Махьяра. Он видел бегущего позади Омида, видел прыгающий еще дальше свет факела, так что знал, что за ним следует еще кто-то. Но все равно это могло означать, что они лишились либо Кветки, либо Гаевика.
— Я не хочу больше никого терять, — сказал он. — Если стая нагонит нас, примем бой. А пока продолжаем двигаться. Чем больше нас доберется до склепа-крепости, тем больше у нас шансов.
В авангарде их маленькой группы вдруг закричала Сорайя. Разобрать слов Венцеслав не смог, но в мерцании ее факела увидел, что туннель впереди изменился. Стены уже не были искромсанными и неровными, они обрели довольно странный, но отличающийся регулярностью рисунок поверхности — на ней будто вздулись расположенные в некоем порядке «волдыри», и это почему-то без видимой причины встревожило капитана.
Добежав до Сорайи, Венцеслав убедился, что предчувствие его не обмануло. Стены были облицованы слоями старых костей, колоннами черепов и бедер, рядами ребер и крестцов. Повсюду, куда дотягивался свет, виднелись вмурованные в серую известь стен скелеты. Впереди их могли быть сотни, тысячи, если, конечно, туннель не разветвлялся дальше лабиринтом могильников, как в катакомбах под особняками и храмами Бельвегрода.
Сорайя была ветераном Гробовой стражи, и Венцеслав сперва даже удивился, почему она закричала. А потом он увидел
— Не подходите, — прошипел остальным Венцеслав. Он чувствовал, что эти ползучие гады не просто отвратительны. Они
— Упыри! — крикнул, подбегая, Омид. — Они в туннелях! Гонятся за мной!
Глаза его расширились — он заметил множество снующих по стенам червей.
— Склеп-крепость дальше, — напомнила Венцеславу Оракул под Вуалью. — Промедление может привести к большой беде.
— Держитесь подальше от стен, — велел людям Венцеслав. — Продолжайте идти. Что бы ни случилось, продолжайте идти.