Соль

— Как все женщины прощают.

— Я сам себя…

— О-о-о, — воет Джолли. — Да ты в своём уме, парень? Даже не заикайся тут! Да-да, ты поступал как мерзавец, я не стану тебя оправдывать, но Матерь Божья! Жизнь — не год! А любовь не ведёт счёта! Если ты не предал, если ты не разлюбил — всё можно исправить!

— Главное, не тушуйся больше, — кивает Холли. — Пошёл, увидел, победил! Я правильно сказала?

— Всегда правильно, дорогая, но это мужской разговор!

— Ах ты, грёбаный сексист!

— Я — феминист! — с важным видом заявляет Джолли и подмигивает жене. — Так вот. Пока что ты не наломал дров. Проси прощения, клянись, что больше так не будешь, и почини себе уже мозги!

— Да уж, ты когда в норме, такой приколист, — снова встревает Холли.

— Но давненько ты не был в норме.

— Мне кажется, он просто привык быть не в норме, да?

— Да-а, это как привычка болеть!

— Вот-вот! Фантомные боли в области сердца!

Кайд закрывает глаза и думает о том, что она там могла уже очнуться. Но телефон крепко зажат в руке. Если такое случится — он узнает.

У него обострились фантомные боли в сердце.

Зато происходят медленные сдвиги в голове.

***

Майя комкает в руке салфетку, лицо припухло, волосы в беспорядке. Проснулась бы сейчас Соль, не узнала бы подругу. «Проснись, подружка!» — все думает Майя, но никак не срабатывает молитва. Толку-то от отца-пастора и излишне религиозной семейки, когда не в состоянии даже воззвать к всевышнему и вернуть в сознание одного человечка?

— Майя? — Ксавье подходит и касается плеча.

— Мы с ней одного роста. Одного телосложения, волосы одной длины. Цвет один.

— Ты о чем? — Ксавье огибает Майю и поправляет подушку под головой Соль. Гладит щеку подруги тыльной стороной ладони.