Сердце стиснуло нехорошее чувство. Вот так глупо помереть, поддавшись на заманухи степного призрака, пусть даже – ростом с дачный домик… Не увижу не только Мюи и родителей, но и своё нерождённое ещё дитя… Замок у них заберут за недоимку налогов…
Замок заберут?! Это было последней каплей. Ну, нет! Перебьётесь.
Я выделил вождя – крупного степняка на крупном же быке, насколько позволял рассмотреть бинокль, по хорошей одежде и блестящему серебром оружию.
– Нираг! Отряди двух воинов со мной. Иду на переговоры.
Он кивнул и отдал приказ. Посмотрел с упрёком: почему даже сейчас не надел кожаные латы с металлическими бляхами или кольчугу, любая шальная стрела пробьёт доху.
Нираг прав. Но от двух сотен кочевников никакая броня не убережёт. Надо, чтоб не стреляли.
Я шёл пешком, оба наёмника слева и справа. Бобик трусил чуть впереди.
Законы переговоров здесь соблюдаются. От степняков отделились четверо, тот самый, примеченный мной, два бугая и старичок. Шествуя к ним, я заметил ещё одну любопытную фигуру. Надо понимать – шамана.
Как отличить шамана от нормальных людей? Ищите неадекватно одетого и ведущего себя как идиот – не ошибётесь.
Встретились. Примерно сотня шагов до наших и столько же до степных монголо-татар. Лица у них соответствующие – плоские, невыразительные. Обветренные, дублёные. Очень неприветливые.
Начал с наезда.
– Нас трое, почему вы вышли вчетвером?
– Кто ты такой, чтоб учить великого… – начал центральный здоровяк, но старик перебил:
– С тобой каросский волкодав, чужак. Он – больше, чем один хороший воин.
Бобик! Тебя приравняли к человеку. Гордись, пока жив.
– Я – глей Гош. Вы?
– Я – хан Хурбрук, – снова подал голос старший. – Это мой сын Харабрук.
До меня дошло, что выговор обоих отличается от принятого в Мульде. Примерно, как китайский от итальянского. Автопереводчик справляется, но мои два спутника вряд ли разберут хоть слово.
– Что заставило вас окружить мой отряд?
– Отдай серебро хана Ульбека. Остальное забирай и проваливай, – рявкнул младший.