— Здравствуйте, товарищи! — сказала она. — Как вы все знаете, у нас на торжественном концерте в честь открытия первой смены произошел инцидент, который чудом не повлек за собой травмы и отравления газом. Мне очень прискорбно это признавать, но виновный оказался из моих подопечных. Вот, полюбуйтесь! Крамской Кирилл. Эта дымовая атака была его рук делом! Поскольку случай вопиющий, то и рассматривать мы его должны на совете дружины.
— Ох, как нехорошо, Крамской, — покачала головой Марина Климовна. — Вообще-то такое называется «террористический акт», и мне даже страшно приступать к разбору этого случая... Но никуда не денешься. Кто хочет высказаться, товарищи?
Поднялись несколько рук. Один вожатый, парень. И четверо детей разного возраста. Понятия не имею, кто и из каких отрядов.
— Может быть, дадим парню слово, и он скажет, чего хотел добиться этим поступком? — сказал вожатый.
— Обязательно дадим, — покивала старшая пионервожатая. — Но сначала мне бы хотелось выслушать, что думает совет дружины.
— Ужасный поступок! — с места вскочила Самцова. — Как тебе не стыдно, Крамской?! Могли пострадать люди, ты сорвал всем выступления, кроме того, твой поступок теперь бросает тень на весь наш отряд! Это ужасно. Сначала ты показался мне хорошим парнем, я даже не думала, что ты способен на такое!
«Белая панама — комаров родная мама», — вспомнил я, глядя на покрасневшее от праведного возмущения скульптурно-идеальное лицо Самцовой.
— Да отправить его домой, и все! — встал толстенький коротышка с коричневым пятном, видимо, от шоклада, на белой футболке. И пятно это он постоянно пытался прикрыть пионерским галстуков. Дергал его каждую секунду, и из-за этого пятно становилось только заметнее. — Наш третий отряд готовил выступление и не выступил. И у меня вот какой вопрос. Если из-за одного вот этого гада у нас сорвалось мероприятие, то почему мы теперь не можем провести представление в другой день? Вместо дискотеки, например?
— Этот вопрос у нас тоже есть в повестке дня, но позже, — сказала Марина Климовна. — Есть у тебя еще что-нибудь по Крамскому?
— Да фашист он! Выгнать из пионеров его надо! — выкрикнул он зло.
— Выбирай выражение, Запольский! — с укоризной, но мне не показалось, что особенно искренней, проговорила старшая пионервожатая.
— Ага, он значит пакостит, травит нас газом, а я потом выражения выбирай! — толстячок гордо приосанился. — Это фашисты газом травили! Этим, как его, хлором. И он тоже взялся травить. Значит фашист он, а не пионер!
— Мы тебя выслушали, Запольский, — покивала Марина Климовна. — Кто еще?
— Можно я скажу? — тихонько проговорила самая младшая девочка. С двумя хвостиками и в ситцевом пышном платьице. Лет десять ей, наверное. Только-только в пионеры приняли.
— Конечно, Ниночка, — старшая пионервожатая снова покивала. Любит она кивать, как я посмотрю.
— А может он нечаянно? — сказала она, и все засмеялись. Девочка смутилась и замолчала.
— Товарищи, соблюдайте тишину! — прикрикнула Марина Климовна. — У всех будет право высказаться в свою очередь. Продолжай, Ниночка!
— Я хотела только сказать, что может ему дать право загладить свою вину. Показать, что он хороший пионер. Может, он просто не подумал, что это такое уж страшное дело... Думал, что шутка. Он выглядит хорошим мальчиком...
Все снова засмеялись, Ниночка села. Зато вскочила дылда с короткой стрижкой и в красно-белой футболке «Спартака».
— А я не согласна! Нечаянно можно на ногу наступить, а чтобы устроить такое — нужно готовиться, — противным голосом Откуда-то же он взял эти шашки. И спички. Пронес их, поджог... Я считаю, его нужно исключить из пионеров с позором!