— Он знал! Он знал, кто она, но все равно обнял ее, а она просто, она выстрелила в него… Я пыталась, я не успела…
— Розамонд сделала это. Ноа тоже. Не ты. Понимаешь?
— Если бы я попыталась связаться с ним еще раз. Предупредить его. Если бы я просто…
Ханна схватила Квинн за плечи.
— Ты ничего не могла сделать. Мы все пытались достучаться до него, предупредить. Ты, я, Бишоп. Даже Лиам.
— Он же должен был быть одним из хороших парней. Он мог бы быть… Он должен был быть…
— Я знаю, — согласилась Ханна, яркая вспышка гнева прорезала ее печаль. — Знаю.
Розамонд могла выстрелить наудачу, но Ноа добровольно угодил в ее ловушку. Ноа позволил ей заманить его, подманить, как рыбу, извивающуюся на крючке. Даже в конце. Даже зная горькую правду.
Он предал Квинн так же уверенно, как если бы сам нажал на курок. Он предал Майло. Он бросил их, оставив в руках осколки их собственных разбитых сердец.
Ханна не знала, сможет ли простить его за это.
— У Ноа всегда был выбор. Он пытался притвориться, что у него его нет, но обманывал себя. Это его вина. Никто кроме него не виноват. Он сам выбрал путь, который привел к этому. Как и Розамонд.
Квинн уставился на нее с недоумением и болью в сердце.
— Ты все сделала правильно. Ты сделала все, что могла.
Наконец, она кивнула.
— Иди сюда. — Ханна заключила Квинн в свои объятия. Квинн уткнулась в Ханну, все ее тело дрожало, пока она всхлипывала, как ребенок.
Ханна погладила ее по спине своей больной рукой. Она прижалась щекой к макушке Квинн и вдохнула ее запах. Квинн пахла медью, кровью, потом и порохом. Она пахла как солдат.
Сердце воина билось в ней, но она все еще ребенок: одинокая сирота, которая мечтала только о том, чтобы ее любили.
Ноа подвел ее, но Ханна никогда этого не сделает. Она умрет, прежде чем причинит боль этой прекрасной девушке.
Она не знала, сколько времени простояла на коленях, держа Квинн. Постепенно темнота за окнами рассеялась. Не раздавалось никаких звуков, кроме тихого плача Квинн. Через некоторое время затих и он.
Ханна подняла голову и прислушалась. Спорадическая стрельба прекратилась. Снаружи наступило тихое утро.