— Продаст он вас, Ваша Светлость, — помявшись, ответил Кочерга. — Он аристократов страсть как не любит. Самолично слышал, как он крыл по матери все эти проклятые дворянские роды и клялся, что вырежет всех, до кого дотянется, когда подрастет.
— А кому продаст-то? — князь неопределенно хмыкнул. Я не понял, одобряет он эту самую нелюбовь или осуждает. — С кем пацан якшается-то, ты знаешь? Или свистишь? Одна бабка сказала, а ты повторяешь, как попугай?
— С иереем Вакулой, Гусыней и Кротовым. Который младший, а не у которого скобяная лавка на набережной Мойки, — нехотя ответил Кочерга. — А может и еще с кем.
— Как на подбор людишки-то, как я посмотрю, — князь расхохотался в полный голос.
— Тише, Ваша Светлость, — Кочерга зашипел. — Шворц говорил, что зелье сонное надежное, но я бы все равно не рисковал. А то Пугало проснется…
— И что? — усмехнулся князь. — Палкой меня отлупит?
— Ваша Светлость, вы это… — сконфуженно проговорил Кочерга. — Посерьезнее бы надо. Вы просто не знаете Пугало. Он может и до Императора самого с жалобами дойти.
Я стоял, все еще обнимая лошадь за шею. Иерей Вакула, Гусыня и Кротов. Надо запомнить имена. Хотя бы затем, чтобы не сталкиваться с их носителями. Судя по обсуждению, это такие себе людишки.
— Понял я, понял, — князь снова заговорил тихо. — Ну скоро там уже придут твои гастролеры? Или ты можешь мне показать, что там за товар они предлагают…
— С минуту на минуту должны подойти, — пробормотал Кочерга. — Я не притронусь к этому.
Повисло молчание. Нарушалось оно только легким постукиванием, видимо князь нетерпеливо стучал носком ботинка.
Скрипнула дверь, раздались быстрые шаги.
— Вы кто еще такие? — удивленный вскрик Кочерги. Потом звук удара и грохот. Чье-то тело рухнуло на дощатый пол.
По ушам ударил нарастающий гул. Ну да, князь Вяземский вызвал знак «Глаголь», сейчас шандарахнет…
— Сеть, быстрее! — раздался чей-то приглушенный голос. Раздался свист, будто из чего-то шумно выходил воздух. Магический гул захлебнулся, оборвавшись на режущей уши визгливой ноте. Сразу же кто-то заорал благим матом.
Последовали звуки азартной возни и топот.
— Держи его, он уходит! — заорал кто-то. Грохот упавшего тела. Громкий мат-перемат. Быстрые и легкие шаги совсем рядом со мной.
— Проклятье… — прошипел князь почти напротив стойла лошадки. Стоявшая до этого момента спокойно кляча вдруг взвизгнула и попыталась встать на дыбы. Возомнила себя скакуном, надо же. Я увернулся от копыта и выскользнул из стойла.
— Сюда, Ваша Светлость, — прошептал я.
— Кто здесь? — таким же шепотом отозвался он.