Нельзя сказать, чтобы Михал дружил теперь с Комликом. Однако с ним в самом деле можно было побеседовать, вспомнить прошлое. Особенно за чаркой водки или кружкой пива. Комлик обладал редкой в таких обстоятельствах способностью — умел слушать, умел кстати сказать словечко о дорогих для Михала днях, смешно рассказать про общеизвестное. Да и как-то спокойно становилось при виде его лица — простого, чуть рябоватого, со шрамом на крупном мясистом носу. К тому же Комлик не стеснялся быть заводилой, брать ответственность на себя, и, хоть хитрил, все у него выходило натурально, искренне.
— Не жалко, пойдем с радости,— согласился Михал, которому вдруг тоже захотелось выпить.— Моих все равно дома нет, поди…
В столовой было людно, шумно, Возле столикой ожидали своей очереди рабочие. Но Комлик подмигнул официантке, нашел незанятый столик и, усердствуя, притащил откуда-то пару стульев. Ловко стукнув ладонью о донце бутылки, выбил пробку и, вроде угощал он, а не Михал, разлил, как что-то горячее, водку по рюмкам.
— Будь здоров, Михале! — чокнулся он,— Таких, как ты, у нас не много. Тебе квартира по чину полагается. Даже никто не завидует. Хоть, правда, и довелось пожить под спудом, пока в профком пропустили. А я тоже, не бойся, скоро новоселье справлю. Зараз жить можно, Михале!
— Не так все просто, Иван. Кроме забот, о которых ты говоришь, есть еще одна,— подкупленный его доброжелательностью, признался Михал, ощущая, как по телу разливается теплота.— Да еще какая забота…
— Ты про дочку? — как всегда догадался Комлик.
— Ты, конечно, представляешь, что такое наука... Ну нехай бы, скажем, Евген. Тот, коли не на заводе, так в армии свое нашел бы. А она как? Темная ночь пока для меня.
— Сейчас хорошо тебе так рассуждать, когда сын уже на четвертом курсе.
— Да я не о нем, а о дочке. Сдавала — Арину от окна оттянуть нельзя было. Стоит, как не в своем уме, ждет, пока та на улице появится и покажет на пальцах, что за отметку получила. А сегодня, должно, все втроем пошли…
Захмелев, особенно когда не было уже денег, Михал тянул сотрапезников к себе домой, и многие даже заранее знали об этом.
Так случилось и сейчас похлопав Комлика по плечу, он радушно предложил:
— Ко мне пойдем или как? Нехай старая раскошеливается. Не может быть — поймет.
— Стоит ли? — для приличия усомнился Комлик.— Арина у тебя герой в таких случаях.
— Ничего-о,— безмятежно усмехнулся Михал.— Правда, мое дело — в хату вкинуть, а там уж она и распорядитель, и счетовод, и заведующая складом. Однако, Иван, у нас диктатура пролетариата. Так что я не в обиде.
— Тебе видней…
Дверь им открыл Евген. Увидев, что отец выпил, молча повернулся и пошел в комнату.
Лёдя ничком лежала на кушетке в столовой, уткнувшись лицом в вышитые подушки. Русая коса ее беспомощно спадала на пол. Заплаканная Арина стояла рядом сс стаканом воды в руке.
— Что тут такое? — еще не веря, что на семью свалилась беда, спросил Михал.
Арина бросила на него гневный взгляд и поставила стакан на стол.
У Михала захолонуло внутри. Отстранив жену, он подсел к дочери и забыл о Комлике. Осторожно, будто боясь сделать больно, погладил по спине. Лёдя не заплакала, как он ожидал, и Михал поправил ее толстую шелковистую косу, которую так любил. Волосы ей не стригли с рождения, и они были мягкими, как лен, золотились. Михалу стало до боли жаль дочку, обидно, что ничем не может помочь ей.
ebooksa