Алина вдруг распахнула глаза и резко села.
- Девки. Если вы думаете, что я в сговоре с Гартом, то вы полные и абсолютные дуры. Целка вам моя не нравится?! Ну давайте ее порвем прямо здесь и сейчас. Сегодня как раз снова понедельник. – Она раздвинула ноги. - Эй! Парни! Кто хочет меня трахнуть? – Хантер, Дарио и Паша подняли головы и оторопело уставились на нее. – Не стесняйтесь. Давайте. Только сами между собой решите, кто первый, кто второй. Или можете одновременно, разрешаю. И этих двоих оболтусов растолкайте, а то обидятся, - она кивнула на валяющихся в отключке дикарей.
- Алина… - Юн Со протянула к ней руку.
- Что, Алина?! – она вскочила на ноги. Голова закружилась. – Идите вы нахрен, идиотки!
Она оттолкнула с дороги Сабрину и, пошатываясь, двинулась к выходу, держась за стену.
- Ты куда?
- А вы как думаете? К своему сообщнику. Гарту. Пусть расскажет про наш с ним сговор… И заодно про моего отца.
Паша в два прыжка догнал ее, сграбастал и взвалил на плечо.
- Отпусти, урод! – она задергалась, лупя его по спине кулачками.
- Угомонись, курица! Нам всем нужен Гарт. Даже мне. Вместе его искать будем. А там разберемся, кто из нас предатель, а кто просто погулять вышел.
7
Паша шел впереди, то и дело сверяясь с картой на планшете.
Дойдя до очередного перекрестка, он обернулся.
- Не растягивайтесь! Тащитесь, как овцы.
Девчонки прибавили шаг.
За ними двое дикарей тащили носилки с Ао. Пот градом лил по их лицам, то ли от усталости, то ли от страха. На Ао они старались не смотреть. Хантер сказал им, что ведьма не трогает своих носильщиков, и пока они ее несут – их причиндалы находятся в безопасности. Они поверили.
Сам Хантер вместе с Дарио замыкали длинную процессию, оглядываясь и прислушиваясь.
Сабрина поравнялась с Алиной и дернула за рукав футболки.
- Мы прямо как Братство Кольца в чертогах Мории. Мы – хоббиты. Паша – уголовный Гэндальф с двадцатилетним стажем отсидки в мордорской тюряге. Наши мужики – это те двое с мечами, не помню, как их звали. Даже гном с эльфом в наличии, - она кивнула на дикарей.
Алина помолчала. Она до сих пор обижалась. Потом все же сказала: