— По лестницам замучаемся, — грубо отрезал Михаил.
Через минуту двери старого лифта с грохотом распахнулись и двое зашли в тесное пространство с исписанными стенами. Михаил щелкнул на нижнюю кнопку и стальная коробка начала свой путь вниз. В свете тусклой мерцающей лампы Андрей рассматривал надписи и картинки дверях. Там он заметил знакомые кресты и воззвания к тем, кто еще не уверовал в чернобога. Он указал на рисунки.
— Эти уроды здесь повсюду, — недовольно изрек проводник. — Бродяги, соседи, продавцы. Можешь даже не знать о том, что человек — верующий. В первый раз видишь?
— Нет, я и раньше замечал, но как-то не обращал внимания.
— И обратить в свою веру не пытались?
— Один раз на работе, — вспомнил Андрей, — коллега как-то начал странные разговоры. Про гигахрущ, людей здесь, чернобога. Но мне было неинтересно. А потом он пропал.
— Почему неинтересно?
— Да глупость какая-то, — он перебирал кадры из прошлого в голове. — Самосбор как великая сущность. Чернобог, указывающий путь. Про жижу там что-то…
— Значит, чернобог — глупость, а небо — нет? — Михаил бросил скептический взгляд.
К своему стыду Андрей понял, что не закрыл занавески перед тем, как впустить гостя.
— Небо — это не то, — он пытался оправдаться и подбирал слова. — Просто звучит красиво. Что есть за пределами гигахруща что-то такое. Красивое. Голубое. Высокое. Не знаю, как объяснить.
— Значит, в выход из гигахруща тоже веришь?
— Да. Верю, — скромно ответил Андрей. — Ведь у всего есть выход, даже…
— Свой бред оставь для девок. — прервал его Михаил.
Оставшуюся часть пути они проехали молча. Когда дверь распахнулась, они вышли в коридор, который ничем не отличался от того, из которого они прибыли. Разнилась только цифра этажа. Весь следующий час они брели по гигахрущу, опускаясь все ниже по лестницам и лифтам. На встречу им попадались идущие работники, лежащие в углах пьяницы, местами исписанные стены, бегающие дети и недовольные старики, чудом дожившие до морщин и седой головы. Андрей увлеченно рассматривал обитателей нижних этажей — они чем-то отличались, но чем, он никак не мог понять. Зато он заметил другую характерную черту. Тут повсюду были расклеены плакаты о наборе в ликвидаторы. Андрей даже подумал сорвать со стены картинку с гранатометчиком — одну из тех двух, которой недоставало в коллекции сына, но тут же одумался.
Стоя в очередном лифте, Андрей поинтересовался у провожатого.
— Я смотрю, тут агитация ликвидаторов сильнее, чем на наших этажах.
— Всегда так.
— Что именно?
Михаил грубо выругался из-за того, что его принуждали к разговору.