— Путь неблизкий, опасный, надо что-нибудь посерьезнее, — он вспомнил их побег из церкви. — Эх, жаль, что тот автомат не взяли. Такую вещь бросили!
Наступила тишина. Андрей рассматривал изрисованный листочек, а Михаил мечтал об упущенном автомате с коротким стволом. Полминуты спустя Михаил встал из-за стола и направился к выходу.
— Жди от меня сообщения. Старайся никуда надолго не отлучаться, а еще лучше вообще никуда не уходи, — и уже перед тем как открыть дверь, повторил. — Если сегодня все сложиться, выходим завтра утром. А теперь отдыхай.
Когда Михаил покинул ячейку, Андрей сел на диван и вновь стал считать минуты и часы.
9. Новые знакомства
Сообщение с подтверждением поступило ближе к двенадцати. Быстро собрав сумку и перепроверив ее несколько раз, Андрей улегся в кровать. Сон был беспокойным, а сновидения тревожными, хотя мало чем отличались от того, что он пережил в последний цикл — уродливые лица чернобожников перемешивались с безликими образами ликвидаторов, погружающие в огонь людей с черными пятнами на коже. Из темноты появлялись то ли призраки, то ли монстры и пытались поймать Андрея среди трубопрокатных станков. И позади всего этого звучал голос Коли, который просил или говорил о чем-то, но разобрать было невозможно.
В восемь утра в дверь постучали. Хотя от Михаила неизменно разило выпитой накануне серебрянкой, он в очередной раз приятно удивил своей пунктуальностью. Свои действия Михаил рассчитывал вплоть до минуты. Когда гермодверь закрылась, проводник заговорил.
— Вещмешок собрал? Дай проверю, — быстро изучив содержимое сумки, он продолжил. — Тут недалеко от тебя живет один чудак. Надо будет до него сначала пройтись. Пойду сначала я, за мной ты через метров двадцать, ясно? Не потеряй меня из виду. Когда надо будет, я сам к тебе обращусь. Все понял?
Несмотря на запах алкоголя, Михаил выглядел собранным и энергичным. Казалось, что ему не терпелось выдвинуться в путь. Андрей кивнул, его гость тут же повернулся и открыл дверь.
— Через секунд десять можешь выходить, — бросил он перед выходом.
Андрей вышел через указанное время, закрыл гермодверь и последовал за Михаилом, стараясь не терять того из виду. Они спустились на десять этажей вниз и принялись идти сквозь жилые блоки. Те по большей части отличались друг от друга лишь цветом краски на стенах — где-то она была синяя, в других местах темно-зеленая или темно-желтая. Когда стены приобрели непривычно светлый розовый окрас, Андрей увидел большую букву «Р», означавшую литеру блока. Михаил несколько раз оглянулся, чтобы удостовериться в том, что его спутник не отстал. На повороте в очередной коридор он остановился, чтобы дождаться Андрея.
— Пойдем туда, — он указал рукой направление. — Надо зайти к одному чудаковатому старику. С головой у него проблемы, но кое-что делает превосходно.
Андрей нахмурился, думая о загадочном персонаже и понял, что с подозрением относится к предстоящему визиту. Он оглядывал стены коридора, исписанные именами и ругательствами. Подойдя к ячейке под номером двадцать четыре, они остановились. Михаил несколько раз громко постучал и, пока они ждали реакции хозяина, Андрей читал надписи на гермодвери. Те в приличной и неприличной формах обращались к владельцу гермодвери, либо же описывали его душевное состояние. Помимо стандартных и вполне цензурных «кретин» и «болван», на полотне имелись и стихотворные произведения.
«Старый Макар помешался умом.
Плачет по седому блок, где дурдом».
Андрей пробежался глазами по другим.
«Коль старый дурак черной слизи поел,
В голове у Макара теперь беспредел».
Каждая надпись так или иначе указывала на безумие некого Макара, являвшегося, судя по всему, владельцем жилой ячейки. Также часто писали о черной слизи и каких-то сказках.
— Его Макар зовут? — в ответ Михаил утвердительно хмыкнул. — Он тоже из бывших чернобожников?