— Змечено, что людишки как-то очень ценят свои ногти, — сказал он. — И если сделать вот так…
Семен заорал. В ответ на его вопль лошади испуганно затоптались, одна издала нервное ржание. Кажется, моя. Но я пока не настолько разбирался в конских «диалектах», чтобы быть в этом абсолютно уверенным.
— Если что, я всего-то несильно ткнул тебе ножиком под ноготь большого пальца, — сказал Гиена, не поднимаясь. — Больнее всего будет, если я подцеплю пластинку и вырву его полностью, вот примерно…
— Нееееет! — Семен дернулся вперед так сильно, что у него хрустнули суставы. — Пожалуйста, не надо!
— Да что ты орешь, я же только рассказывал… — Гиена вытянул руку с ножом вперед, над плечом у Семена.
— Семен Михайлович, — я присел напротив него на корточки и заглянул в глаза. На лбу нашего пленника выступили бисеринки пота, да и вообще он выглядел как-то не очень. — Нам правда не хочется причинять вам вред. Скажите, как отсюда выбраться, и мы просто уйдем. И даже можем поклясться, что никому про ваше странное убежище не скажем.
— Но я не могу, понимаете?! — Семен всхлипнул. — Я уже сказал, что нашел вас. И что приведу на ковен…
— Кажется, ты его еще недостаточно убедил, Гиена, — я грустно вздохнул. Гиена снова склонился над связанными руками Семена.
— Нет! Нет! — Семен замотал головой. — Я скажу!
Я подавил вздох облегчения. Ну как-то не очень я себя чувствовал от такого типа допроса.
— Подземелье, — выплюнул Семен и скривил губы. — Мертвые звери туда не заходят. Твари — тоже. Там живут только крысы с собаку размером, так что если вас там сожрут, пеняйте на себя.
— И как нам его найти? — спросил я, поежившись. Честно говоря, подвалы, подземелья и всякие там канализации я никогда особенно не любил. Какая-то детская клаустрофобия.
— Ближайшая ротонда в пятидесяти метрах от реакторной, — голос Семена дрожал. Только уже не от страха, а как будто от злости. — Только лошадей вы там не проведете все равно.
— А это не твоя забота, — Гиена вышел из-за спины Семена и спрятал нож.
— Подземелья охраняются? — спросил я.
— Конечно же нет! — воскликнул Семен. — Зачем?! Если бы вы остались с нами, то очень скоро бы поняли, настолько не нужен вам весь остальной мир! Это там, за пределами контура, тюрьма. Где все грызут друг другу глотки за крохи, где ни к кому нельзя поворачиваться спиной, где на убийство смотрят как на обыденность…
— Семен Михайлович, не трудитесь нас убедить, — я устало махнул рукой. — Куда приведет нас подземелье?
— В Бердское, на мельницу, — тихо ответил Семен, отвернул лицо, но я заметил, что из уголка его глаза скатилась слезинка. Тьфу ты, блин. Какая-то это была уже невыносимо мутная ситуация, даже тошно.
— Ну что, дождемся утра и полезем в подземелье? — спросила Натаха.
— А смысл нам ждать утра? — я пожал плечами. — Это же подземелье, там что так темно, что эдак. Только вот лошади…