– Посмотри, – голосом феи-крестной соглашается он.
И одновременно с этими его словами Виолетта пихает меня в бок:
– Шереметева, пошли танцевать, а? Задницу разомнем.
Последняя фраза заставляет меня смутиться, но я справляюсь с этим и с готовностью соглашаюсь.
– А пошли.
Мы синхронно встаем и идем из полумрака на свет и на оглушительный зов музыки. Я не предлагаю Дэну присоединиться к нам и не оборачиваюсь, но точно знаю, что он идет за мной. Меня переполняет целый клубок чувств и ощущений, но главное из них – ощущение восторга, возникшее из-за чувства победы, власти над мужчиной, и мне оно нравится.
5 То самое чувство: Во
лнение
Дверь в спальню открывается, но папа не успевает позвать меня, заметив даже в темноте, что я уже сижу в кровати и скручиваю волосы на затылке, чтобы схватить их заколкой-крабиком – готовлюсь к умыванию.
– Будильник заводила? – негромко спрашивает он.
– Нет, сама чего-то проснулась.
На самом деле уснуть так и не получилось, но папе знать об этом не надо.
Закончив с волосами и прихватив спортивный костюм, я выхожу в коридор и закрываю за собой дверь в комнату, хотя все эти предосторожности излишни – нужен куда более серьезный шум, чтобы разбудить Алиску.
– Поздно вернулась вчера?
– Вообще-то сегодня, – улыбаюсь я.
Он посмотрел на меня с укоризной.
– После трех, – дурачиться мне расхотелось, – точное время не помню. В такси слышала по радио, как три пропикало, но это мы еще Виолетку везли.
Папа идет на кухню, где по утрам всегда делает себе – и нам, если хотим – полноценный завтрак, придерживаясь старой мудрости, начинающейся с совета "завтрак съешь сам". Я иду следом, но, дойдя до ванной, скрываюсь в ней. Быстро умываюсь, чищу зубы и, даже не расчесываясь, меняю пижаму на беговое обмундирование.
Увидев через всегда открытую дверь кухни, что я собираюсь на пробежку, папа попросил одеться потеплее.
– Я в термобелье, пап. И в толстовке, – слова "термуха" и "худи" папа не приемлет. – Не в пуховике же мне бегать.