Пламя моей души

— Для меня не будет лучшей судьбы, чем взять Елицу в жёны, — горячо поддержал он предложение волхва. — Её одну рядом с собой вижу.

— Кажется, забыл ты кое о чём, — Леден взял совсем уж онемевшую в потрясении Елицу за руку и чуть завёл её себе за спину. — Она отказала тебе. Не тебя выбрала.

Мгновение замешательства немого пронеслось среди всех. Да не слишком-то люд растерялся. Они уже всё решили, во всём уверились.

— Ты уж прости, братец, — тот хмыкнул. — Да тут разумом решать надо. Нешто Елица сама не понимает, что во времена неспокойные нам надо объединиться?

— Чаян… — Любогнева шагнула ещё ближе к помосту, схватила его за штанину и потянула, обращая на себя внимание. — Отступись. Не будет добра...

Бояре окружили княгиню, отвели в сторону, не давая больше ничего вымолвить, вразумить вновь ощутившего под ногами твёрдую тропу воли его Чаяна.

— К Зимаве отправим людей сведущих. Княгиня должна судьбу Елицы решить правильно, — громко увещевал всех вокруг Забура, который и раньше Чаяна поддерживал. — Только она теперь осталась из тех, кто может её замуж отдать.

И новая волна одобрения прокатилась по толпе. Елица вцепилась в запястье Ледена, потянула: так бежать тут же захотелось. Прямо сейчас, расталкивая всех — и дальше, за ворота городские. Вместе отступили они, да со спины уже преградили путь неведомо кем созванные кмети из ближней Чаяновой дружины.

— Вы с ума сошли? — почти крикнула Елица. — Кто я такая вам? Невольница безмолвная? Сама свою судьбу решу! И Сердце вам верну, себе не оставлю.

— Так будет лучше, — Чаян взмахнул рукой, приказывая ближникам своим её окружить.

Леден преградил им путь, ещё удерживая руку Елицы в своей, но её выдирали силой, оттесняя его прочь, но пока без грубостей. Чтобы в глаза не бросалось со стороны — просто возня тихая. Леден схватился за черен меча, уже и выдвинул его слегка из ножен.

— Леден! — донёсся издалека голос матери. — Леден, не нужно...

Чаян схватил брата за плечи, оттаскивая назад. Совсем выскользнули пальцы Елицы из его руки, хоть и пыталась она зацепиться самыми кончиками. Кмети подхватили её под локти нарочито мягко, но настойчиво и повели вниз с помоста. А она только шею выворачивала, отчаянно ещё хватаясь за взгляд Ледена. Задыхаясь от паники, что билась в горле, разносилась жаром лихорадочных по всему телу. А он так и держал меч свой, готовый в бой броситься, едва владея ещё собой, чтобы не порубить кого. Но она знала уже, что крови не прольётся.

ГЛАВА 17

— Прости, брат, — пронеслось возле уха. — Не для тебя она уготована. Что бы мы себе ни придумали. Что бы ты ни придумал.

Разжалась хватка Чаяна — и он пошёл вслед за людьми своими. А там и все начали расходиться, словно ничего и не было. Бояре — довольные вполне таким исходом, и люд, окрылённый пониманием, что скоро жизнь их войдёт в привычное, хоть и несколько позабытое русло. А уж воля княжны одной и того, кому сердце своё она отдать пожелала — то небольшая плата за благополучие всех.

Последним ударил его взгляд Знаслава — разочарованный, но и, странное дело, сочувствующий тоже. Да только в том, что теперь случилось, он вовсе не был виноват, какое бы зло ни учинил раньше.

Леден отправился в детинец последним. Всё брёл по улице до стен его, глядя себе под ноги и сжимая пальцами черен меча своего. Так жутко хотелось порубить кого-то: слепо, не думая. Крови хотелось страшно — тех, кто Елицу у него забрал, не слушая доводов, не внимая угрозе. Тяжко было переставлять ноги по мостовой: кажется, ничто не мешает, а как будто по камню к каждой привешено. Давила ярость в груди, негодование раскаляло воздух в ней, но Леден старался заставить себя успокоиться и взглянуть на всё трезво, чтобы не натворить бед с горячности.

И вдруг понял он, что давно так не гневился. Вспомнить не мог ни единого мига с тех пор, как из-подо льда выбрался. Что бы ни случалось в жизни с ним, в какой опасности он ни оказывался бы — а оставался почти спокойным. Только появление Елицы в судьбе его что-то понемногу изменило. И бурлила теперь по телу кровь, как бывает после первых схваток на ристалище в отрочестве. И пьяно так в голове, хочется рвать на куски всех и громить всё. Забыл он, каково это, а теперь вот дивился.

Раскололся лёд души, ранил острыми кромками — а он только сейчас это заметил.