— Женщина случилась, как часто бывает, — покривила губами княгиня. — Потому и рассорились друзья. Кровные братья. Потому как не поделили её. Светояр ей был мил, а она — Бориле. Князь женой младшей хотел её сделать. Но она, говорят, с Борилой сбежала. А кто судачит, что похитил он её.
Елица сглотнула тихо: так сильно засвербило в горле. И догадки ясные тут же полезли в голову: уж не её ли матушку побратимы не поделили? Или была другая до неё? Чьё имя теперь уж никто, кроме Любогневы, и не вспомнит?
— Ты хочешь сказать, княгиня…
— Хочу сказать, что, видно, кровь у тебя с твоей матушкой недобрая — что она распрю между братьями кровными поселила, что ты теперь пытаешься Чаяна и Ледена разделить!
Любогнева встала, упёрлась пальцами в стол — и даже Радан как-то сжался от её грозного вида.
— Не хочу я их разделить! — Елица вдруг разозлилась в ответ. — Я за мысли их и надежды не в ответе!
Княгиня покивала, хоть лицо её и осталось недоверчивым.
— Коли доведёшь их до беды, рассоришь, княжна, то я тебя собственными руками удушу, — пообещала она спокойно. — На их судьбы много недоли и без тебя выпало.
С этими словами Любогнева плавно повернулась и покинула трапезную.
ГЛАВА 2
Подле кургана, в котором лежал теперь отец, было тихо. Как и должно быть в таком месте. Тянулась дальше, к самому лесу, гряда насыпей, где покоились предки рода от самого первого князя — Милогнева, делаясь ниже и ниже: время прибило дождями, обтесало ветрами старые усыпальницы. Леден опустился на землю у подножия кургана, посмотрел, обернувшись, на огонь, что горел на его вершине. Чаяну, как и всегда, на месте не сиделось: он решил пройтись вдоль всего Пращурного поля, чтобы вспомнить каждого из них, отдать дань уважения.
Только здесь, верно, становилось спокойно на душе, хоть и жаль было, что с отцом до срока повидаться ещё раз не удалось: погрязли они среди препон, что судьба им, не скупясь, подкидывала раз за разом. Забыли о времени, забыли, признаться, и об Остёрске, и о тех, кого оставили здесь — в ожидании. Словно в морок какой попали или околдовал кто. Стало как будто важным что-то другое. И весь мир сомкнулся вокруг Елицы огненным кольцом — аж внутри всё горело. Не только у Чаяна. Неправильно было это: негоже забывать об истоке, откуда ты вышел. Но и сейчас была княженка где-то рядом. В паре вёрст отсюда, но в то же время словно шею трогало её дыхание. Правда ведь, точно волшба какая опутывает.
Тихо фыркнул жеребец, что гулял неподалёку, безмятежно пощипывая молодую, самую сочную траву. Тряхнул гривой, отгоняя приставших мух. Конь Чаяна — Зорько — посмотрел на товарища круглым глазом и неспешно отошёл, не отрываясь больше от увлекательного занятия.
— Что ж ты, отец, — мысленно обратился к Светояру Леден. — покинул нас, а как будто и половины всего не рассказал, что должен был.
Что мог бы ответить ему курган, коли мог бы говорить? Теперь казалось, что отец скрывал что-то от сыновей намеренно. Оттого-то и не сходились ниточки к одному клубку, оттого-то и затянулись поиски Сердца. Захотелось расспросить матушку, да та, разве, если бы знала что-то да хотела поведать — неужто смолчала бы?
— Что-то ты совсем поник. Будто тебя дождём полило, — прозвучал, приближаясь, голос Чаяна.
Брат сел рядом, опустив руки на согнутые колени и заглянул пытливо в лицо.
— Здесь можно себе это позволить, — Леден устремил взор вдаль, в глубину лесной чащобы. — А там, как закончится всё это, так и легче, может, всем станет. Веселее.
— Кабы не пришлось мне тебя оставить, когда вече случится. Не смогу покинуть Остёрск. Не так скоро, — вздохнул Чаян, словно уже знал доподлинно, что его князем выберут.
Самоуверенность всегда была одной из главных черт его норова. Никогда он не допускал мысли о том, что не всё может получиться так, как ему нужно. И потому-то, верно, почти никогда не проигрывал.
ebooksa