– Ты должен представлять дверь и место, в которое хочешь попасть.
Место? Проблема в том, что я не знаю, где сейчас находится Мона. Она может быть в любой точке Антрима!
– А если представить человека?
– Ну, попробуй.
И как у меня получилось в прошлый раз?
Я был на грани – отчаявшийся, пылающий гневом и ненавистью. И совсем не помню, как сумел это сделать.
Я представлял лицо Рамоны – разное. Смеющееся, залитое слезами, напоенное дыханием страсти, и думал о том, как сильно хочу спасти.
Она жива. Точно жива, я знаю. Иначе зачем продолжаю дышать?
Дар плескался в крови, впивался в кожу тысячами тонких игл – жаждал, требовал освобождения. Он так долго жил в клетке, что теперь всеми силами рвался на волю, готовый смять и своего носителя.
Меч пел в руках, запястье сводило от усилий.
Ну же, если ты так хочешь, если мы заодно, то приведи меня к ней, открой эту проклятую дверь! Мне нужно, во что бы то ни стало нужно её найти!
Вложив всю надежду, всё своё дурное отчаянье, я в очередной раз рассёк воздух и – ничего.
Устав глядеть на мои бесплодные попытки, Леймах сел, скрестив ноги, привалился спиной к одному из Пальцев Первобога. Зашарил в котомке и, достав сухую лепёшку, вгрызся в неё редкими зубами.
– Я думал, тебе не нужна еда, – я опустил руку и помассировал кисть. В боку, там, где ещё недавно была рана, снова тянуло.
– Мы, жрецы, тоже люди, – глубокомысленно изрёк старикан и продолжил уничтожать хлеб.
Я усмехнулся и с утроенным рвением продолжил рубить воздух, будто он скрывал в себе добрую сотню врагов. Как там говорит Леймах, впустить в сердце веру? Очень хочу, но мешает внутреннее сопротивление. Происходящее кажется бредом.
А старый жрец осмелел и начал комментировать мои действия.
– Ты просто неумелый мальчишка! Тебе далеко до магов древности!
– Заткнись! – размахнувшись, я полоснул по воздуху, представляя, что разрубаю нити в прошлое. Крошу канаты, которые там держали. – Отвратный из тебя учитель.
Удивительно, но выплеск злости придал сил. Показалось, что от Пальцев Первобога в мою сторону под землёй протянулись цепи, проросли, точно корни древних деревьев.