Его внешность была основной причиной, почему она была так им очарована, но с тех пор она многому научилось. За свою поверхностность она заплатила высокую цену, и с тех пор твердо решила, что больше никогда не купится ни на чью смазливую мордашку. Потрясающая красота Грега скрывала за собой отвратительного человека.
Воспоминания затопили ее с головой, и взгляд тут же затуманился. Ее слезы, впрочем, не имели с Грегом ничего общего.
Он громко кашлянул — до того резко и неприятно, что Кэди сразу вспомнила о пронзительных воплях морских тюленей.
Несмотря на то, что они не виделись шесть лет и выглядел Грег откровенно больным, его здоровьем Кэди решила не интересоваться. Вместо этого она вспомнила, через какой ад он заставил ее пройти, и развернулась, чтобы немедленно уйти куда подальше.
Он поудобнее перехватил пакет с собачьей едой, которую держал под мышкой.
— Тебе не обязательно от меня убегать.
— Я и не убегаю, мне просто тебе нечего сказать, — Кэди схватила свою тележку и развернула ее, стремясь убраться прочь. Тележку, конечно, повело в сторону, и Кэди не смогла удержать ее на месте. Уже через секунду она влетела в картонный стенд с собачьим печеньем.
Упаковки с грохотом полетели на пол.
Да черт же побери.
На глаза снова навернулись слезы. Сейчас она отчетливо помнила все: и боль от слишком ранних родов; и завернутого в больничное одеяло крохотного младенца — размером с куклу, не больше; и то, как она вышла из больницы уже совершенно одна. Эта боль навсегда останется останется в ее сердце.
И теперь она плакала посреди зоомагазина.
Прямо перед Грегом.
Она услышала, как он бормочет за ее спиной:
— Тупая сука, — едва слышно. А потом громче, — Все такая же бешеная. Я рад, что мы разошлись.
В груди огненным шаром вспыхнул гнев. Во всем прекрасно сложенном теле Грега не было ни одного грамма эмпатии. Он всегда думал только о себе.
Она резко развернулась.
— Какая же ты скотина.
Лицо его покраснело, и он сделал шаг вперед.
— Не смей так со мной разговаривать.
— А то что?