– Вот мое свидетельство, мальчик. Самому Августу Бергу они должны будут поверить. А ты просто дождись своего часа и возьми свое сразу, как только этот час наступит.
Август ожидал всякого: благодарности, радостного недоумения, смущения. Он не ожидал, что Леонид его обнимет. Вот так молча, по-мужски.
– Спасибо, мастер Берг, – сказал он шепотом. – Вы не представляете, как много значит для меня ваше доверие.
Август представлял и уже немного страшился происходящего, потому что доверие неминуемо влекло за собой ответственность, а ему не хотелось больше ни за кого отвечать. Но парнишку он не оттолкнул, молча погладил по вихрастой голове, вздохнул.
* * *Башню открывали торжественно, в присутствии всего местного и даже пермского бомонда, под прицелами модного американского фотографического аппарата, под зоркими и жадными взглядами представителей прессы. Сироток по такому случаю нарядили в новые костюмчики и платьишки. Леонид по такому поводу старательно набриолинил свои непокорные кудри, а Август старательно напивался с самого утра, ибо страшно не любил подобные сборища.
Тогда же, в день открытия Свечной башни, у него состоялся первый и единственный более-менее длинный разговор с Агнией Горисветовой. Тогда же он в первый раз обратил внимание не только на ее нездешнюю красоту, но и на ее нездешнюю, совершенно нездоровую бледность. А еще на ладанно-терпкий, горько-полынный аромат ее духов. Так пахло бы в церкви, если бы в жарком пламени свечей кому-то вздумалось воскурить не только ладан, но и дикие травы.
– Я признательна вам, мастер Берг. – Агния протянула ему руку. Прозрачная кожа, длинные пальцы, синее ложе идеальных, миндалевидных ногтей. Август уже видел такое, эту нездоровую синеву. У любимой жены видел, когда она медленно умирала по причине слабого сердца.
Агния Горисветова тоже умирала. И этот ладанно-полынный запах не был запахом ее духов, это было пока еще слабое, но уже ощутимое дыхание приближающейся смерти.
– Эта башня, ваше детище – оно великолепно! – Во взгляде ее черных глаз было понимание. Она знала, что он разгадал ее страшную тайну. Смущало ли ее это? Август не знал. – Мне нравится все! И архитектурная сторона вопроса, и инженерная! – Агния холодно улыбнулась. – Надеюсь, очень скоро мы приведем механизм в действие, и в ночи воссияет свет. Вам интересен мой замысел?
– Боюсь, я уже слишком стар, чтобы проявлять интерес к чему бы то ни было.
Августа тяготил этот разговор, хотелось поскорее уйти прочь от этой непостижимой, уже не живой, но еще и не мертвой женщины. Чем она больна? Чахоткой? Или, быть может, малокровием? Тень смерти – вот причина ее нездешней красоты. А в чем причина ее небывалого гуманизма? Что станется с бедными сиротками, когда она отдаст богу душу? Спросить бы. А впрочем зачем? Какое ему дело до графини Горисветовой и ее гениальных сироток? Он выполнил свою часть договора, и теперь его волнует лишь крепость подаваемого гостям вина. Вот так-то.
Кажется, ей понравился его ответ. Или его мысли? Потому что она улыбнулась ему отстраненной, но все же одобрительной улыбкой и сказала:
– Первый светоч я зажгу в вашу честь, мастер Берг. В вашу честь и во славу одного из дарованных нам талантов.
Прозвучало витиевато и пафосно. Август улыбнулся в ответ, отсалютовал ей бокалом шампанского, прихваченным с подноса пробегавшего мимо официанта.
– Рад был помочь, – буркнул он, уже отворачиваясь, норовя побыстрее скрыться в толпе гостей.
– Возможно, вам захочется увидеть, – сказала она так тихо, что он вынужден был обернуться.
– Что увидеть? – спросил не слишком приветливо и одним глотком выпил шампанское.
– Как он зажигается. В моих планах их двенадцать. Лучше бы по одному в месяц, но в сложившихся обстоятельствах глупо привязывать судьбу к конкретным датам.
– Кто зажигается? – Август попятился. Пожалуй, из них двоих чуть более сумасшедшей была именно Агния. Странно, что остальные не замечали ни ее болезни, ни ее безумия.
– Светоч! – Агния сложила ладони в молитвенном жесте, посмотрела в сторону башни. – Уверяю вас, это величественное, волшебное и целительное действо. Возможно, когда-нибудь вы захотите ко мне присоединиться.