Эти спутанные узы

22
18
20
22
24
26
28
30

Теперь это моя жизнь.

Теперь я все время бегу, окружённая врагами, и не могу остановиться.

Эта мысль захватывает меня, когда я погружаюсь в сон и выныриваю из него. Я хочу повернуть время вспять. Вернуться в Элору до того, как Джас продали в рабство, до того, как я узнала, что Себастьян – принц фейри. Я хочу вернуться к тому одинокому, утомительному существованию. Тогда было не так уж много людей, которым было на меня не плевать, но, по крайней мере, они не притворялись, что я им небезразлична. По крайней мере, я верила, что то немногое, что у меня было, было реальным.

Глава 3

– И это та исключительная красавица, за которую боролись сыновья Оберона? – спросил мужчина.

– Ей не нужна красота. Огонек – отличная воровка, она крадет сердца так же просто, как драгоценности, – ответил смутно знакомый голос.

«Баккен? Что здесь делает Баккен?»

Я слышу презрительное фырканье.

– Не сомневаюсь.

Я пытаюсь открыть глаза, но у меня не получается. Веки словно склеены, а рот как будто набит песком.

– Она выглядит так же отвратительно, как неубранные конюшни. А пахнет еще хуже, – говорит мужчина.

Я пытаюсь сесть, но каждый мускул в моем теле протестующе ноет.

– Проснись, принцесса Абриелла. Пришло твое спасение.

Меня охватывает настолько сильное отвращение и раздражение, что мне наконец удается открыть глаза. Первое, что я вижу, – блестящие ботинки, зашнурованные на мускулистых, обтянутых кожей ногах. Я поднимаю голову и вижу, как очень большой, очень высокий фейри с оливковой кожей ухмыляется мне сверху вниз. На его лбу, сквозь копну густых темных волос, виднеются пульсирующие серебряным светом изломанные линии.

– А вот и она, – говорит фейри. В его красновато-коричневых глазах с приподнятыми уголками пляшут веселые искорки. – С возвращением в мир живых.

Я знаю эти глаза.

– Это ты помогал детям сбежать.

В ответ его губы растягиваются в широкую улыбку. Почему-то он кажется мне знакомым. Знакомым не только потому, что мы вместе сидели на корточках в траве возле тюрьмы для Неблагих.

– Ты Дикий фейри, – хриплю я.

Он фыркает.