Невинная штучка Итана 2

22
18
20
22
24
26
28
30

Мощным рывком отбрасывает от спинки сиденья и впечатывает обратно. Подушка безопасности ударяет в лицо. Грудь пронзает острой болью. В сознании возникает ступор….

Сплошной давящий писк…

Как на кардиомониторе при остановке сердца.

Тело не поддаётся управлению. Горит…

Господи, что со мной? Я мертва?

Только что была жива, а сейчас? Меня уже нет?

Так долго лечу в пропасть. Она чёрная-чёрная. Не видно дна. Мне холодно. Дрожу.

Мам… Мамочка, помоги, пожалуйста, помоги… Протяни мне руку. Я здесь…

Я чувствую её запах. Домашний. Так пахло моё детство. Хлебом. Полевыми цветами, солнцем, свежескошенной травой и тёплым ветерком. Он до сих пор треплет мне волосы… будто морской бриз.

Шепчет что-то, а я не могу разобрать. Пытаюсь, но слова доносятся слабо. Словно сквозь толщу воды.

Глухие обрывки слов…

***

— Энни… детка… очнись… Мать твою! Очнись!

Мама так меня не называла. Мама не ругается матом. Не шлепала бы меня по щекам… Нежно гладила бы…

— Господи… Господи, пожалуйста, Эн! Энни, открой глаза! Малышка, заклинаю тебя, очнись... Христом Богом прошу. Эн!!! Энн!!!!

Морщусь. Мне неприятно. В голове всё ещё стоит туман. И этот крик на чужом языке… Каждая пощёчина кажется увесистой и болезненной. Стону.

«Кто ты?» — сглатываю. Меня окутывает теплом.

Вцепившись за тонкую ниточку, ощущаю биение сердца. Мощное. Частит. Слишком сильно частит. Но точно не моё. Моё почти замерло, едва шевелится. Болит. Это, наверное, хорошо. Если чувствуешь боль, значит ты жив.

Наверное, я тоже жива.

— Мам… — шевелю губами. — Мамочка, прости меня… прости…