– Похожа? Как вы осторожны. Нарвать олеандра и нацедить его в чашку кому-то, это не «похоже» на предумышленное, это оно самое и есть. И я ума не приложу, кто и почему мог это сделать, – пожаловалась она.
– Ну, обычно вторая смерть является следствием первой, – осторожно сказала Ева. – Если Артур и впрямь знал, кто убил Марка, то … убийце ничего не оставалось, кроме как обезоружить его.
– Это одна из версий, – согласилась Катрин. – Самая приятная. В ней есть логика. А вдруг среди нас просто живет психопат, которому нравится убивать?
Ева поморщилась.
– Мне трудно поверить, что кто-то из гостей настолько неадекватен. Такие вещи все же бросаются в глаза. Рано или поздно.
– Видимо, не всегда и не всем. Соглашусь, что версия с психопатом не основная, но и ее нельзя сбрасывать со счетов. Надо быть настороже! – заключила она.
Ева кивнула.
– Надо. Просто ужасно это все. Но я все же склоняюсь к своей версии. А у вас нет никаких идей, кто мог желать смерти Марку?
– Да кто угодно, как я говорила инспектору. Марк был яркой личностью, дельцом до мозга костей – у таких людей всегда есть враги.
Они замолчали, глядя на то, как в озере плещется рыба. Судя по разлетающимся во все стороны каплям, крупная. Посидев в тишине еще несколько минут, Ева решилась:
– Катрин, могу я задать вам вопрос?
Та насторожилась.
– Задать можете, но ответить я не обещаю.
– Та женщина, которой Марк завещал полмиллиона – это ведь ваша дочь? Ваша и Марка?
Катрин изумленно посмотрела на нее. Ева продолжила.
– Мне Тео рассказал про завещание и про загадочную Роберту Лотан. И я сразу подумала, что имя необычное. Словно ее назвали в честь Роберта. Простите, если я лезу не в свое дело, но вы так вели себя весь первый уик-энд, что я подумала, что вы та женщина, у которой мог бы быть ребенок от Марка.
Она говорила и понимала, что зря задала этот вопрос. История Марка и этой дамы совершенной ее не касается, она лезет не в свое дело. Действительно ли она думает, что Катрин могла убить Марка из-за денег, причитающихся Роберте? Поверить в это было трудно, но возможно.
Катрин тем временем пришла в себя. Она никогда не была любительницей изливать душу, но вдруг с удивлением осознала, что ей было бы приятно наконец рассказать кому-то внимательному обо всех разочарованиях, связанных с этой историей. Поэтому она глубоко вздохнула и спокойно спросила:
– Вы с кем-нибудь делились своими наблюдениями? С Тео, быть может?
Ева отрицательно замотала головой: