– Для меня главный признак хороших отношений – отсутствие раздражения. Что бы человек ни делал – ты можешь не понимать его или даже злиться, но его поступки и, главное, он сам тебя не раздражают. Если появляется раздражение, сначала глухое, а потом и открытое, его невозможно утаить, все, пиши пропало. Пара может жить вместе и дальше, но все настоящее кончено. Видела я таких. Ты, наверное, тоже. Иногда они прямо на публике начинают шипеть друг на друга, не потому, что хочется, а просто по-другому уже невозможно. А если он раздражает тебя с самого начала, то ввязываться в это я бы не стала. Шансов на успех нет.
Кора нахмурилась и прислушалась к себе. Внутри было тихо.
– Кажется, он меня не раздражает.
– Тогда можешь попробовать. Вдруг понравится.
– А если не понравится?
– Разведешься. Способ затратный и болезненный, но безотказный.
Кора кивнула.
– Спасибо вам. Наверное, я все-таки выйду замуж.
– Поздравляю, – сказала Марго.
Ева собрала свои немногочисленные вещи еще накануне вечером, поэтому перед отъездом у нее образовалось время погулять по парку и напоследок посидеть в оранжерее. Она предполагала, что больше в этот дом ее не пригласят, поэтому наслаждалась последними часами в нем. С Анной и Робертом они оставались в прекрасных отношениях, но воспоминания о произошедшем здесь были слишком тягостны, чтобы звать ее сюда снова. На месте Анны и Роберта она бы точно постаралась забыть, а не растравливать рану.
Но она не расстраивалась – она вообще больше не переживала из-за вещей, не подвластных ее воле. Ее депрессия, казалось, отступила или затаилась так глубоко, что не давала о себе знать, а это было для Евы основным.
Она так и не поняла, почему два года назад соскользнула в омут отчаяния и пустоты, поэтому немного опасалась ее неожиданного возвращения. Но опасалась не слишком – теперь она была лучше подготовлена и знала, как следует действовать, чтобы свести потери к минимуму.
В общем, она чувствовала себя неплохо – к ней вернулись простые желания и силы на их реализацию, а это, как оказалось, главное для жизни. Кроме того, этот опыт сделал ее терпимей к другим – глядя на человека, она теперь всегда задавалась вопросом, насколько хорошо тот себя чувствует. Она с удивлением поняла, что раньше, хоть и считала себя наделенной эмпатией, в действительности была глуха к настроениям людей.
Она вошла в оранжерею и устроилась на центральной скамейке. По этому месту она будет сильно скучать – идеальный островок среди зелени был в буквальном смысле создан для размышлений и составления планов. Ее собственные были просты – поддерживать ментальное и физическое здоровье, при наличии которых со всем остальным разобраться нетрудно.
Она сидела и еле заметно улыбалась своим мыслям, когда шестым чувством уловила какое-то шевеление в глубине оранжереи. Идя на звук, она в толще кустов с трудом разглядела чей-то силуэт. Человек разогнулся, и она узнала в нем Анну. Та отводила волосы от лица рукой в резиновой перчатке, перемазанной в земле.
Ева кашлянула, обозначая свое присутствие, и Анна тут же отозвалась:
– Я слышала, как вы вошли, но не стала мешать.
– Вы очень внимательны, – искренне сказала Ева. – Я с удовольствием приходила здесь посидеть.
– Волшебное место, правда? Я раньше была совершенно к нему равнодушна – цветы только срезала на букеты, а за последний год увлеклась. Сначала, чтобы себя занять, а теперь втянулась, – она довольно рассмеялась.
– Иногда целыми днями думаю, что бы здесь эдакое высадить и что можно улучшить. Конечно, мне еще учиться и учиться! Но наш садовник любит делиться знаниями, к счастью!