На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме

Все перечисленные роли по-своему получают доступ к «свободе». Только для первых «свобода» достигается борьбой, для вторых – поддержкой официальной власти, а для третьих – приспособлением.

Первопричиной «оппонирования» или «пропонирования» власти является, собственно, сама власть и то, как ведут себя её представители (это подробно описывалось в параграфе 2.2 в контексте злоупотребления властью). В любом случае первичный акт воздействия идёт со стороны администрации исправительного учреждения, осуждённый же делает свой выбор, отвечая на эту ситуацию. Поэтому и «криминальная оппозиция», и сформированная ею тюремная субкультура – всё это реакция на поведение власти.

Вместе с тем было бы неправильно утверждать, что сотрудникам исправительного учреждения оппонируют только представители тюремной субкультуры: идти против установленных норм и каких-либо актов властного воздействия могут и другие осуждённые, потому что все они находятся в противоположной роли (см. «Стэнфордский тюремный эксперимент», пар. 2.2). Осуждённых, вступающих с сотрудниками учреждения в открытое пенитенциарное противоборство с криминальной динамикой, гораздо больше, чем лиц, состоящих на учёте в качестве лидеров и активных участников группировок отрицательной направленности (это основной вид профилактического учёта криминальных авторитетов). Так, на учёте ежегодно состоит порядка 60 000 осуждённых, причём «лидеров» из них всего 1500[125], или 2,5 %. Более того, не факт, что все конфликтанты состоят на различных видах профилактического учёта.

С другой стороны, власть администрации может опираться на криминальных лидеров, используя их в качестве условных пропонентов (см. пар. 2.2). В данном случае оппозиция отсутствует как система, при этом будут всё равно оставаться отдельные осуждённые, которые, с одной стороны, оппонируют администрации, а с другой – не идеологизированы криминальной романтикой.

Роли «оппонентов» и «пропонентов» также не исключают перехода из одной в другую: один и тот же осуждённый в разных исправительных учреждениях может выполнять противоположные роли.

Итак, «оппонент» – это осуждённый, который находится в роли, активно противопоставляющей себя власти сотрудников конкретного исправительного учреждения, отказывается от выполнения их требований, своих обязанностей или в целом норм закона. Данную роль может выполнять абсолютно любой осуждённый – вне зависимости от интересов, взглядов и социального положения.

«Пропонент» – осуждённый, через которого администрация исправительного учреждения реализует свои властные полномочия и доводит информацию до остальных лиц, отбывающих наказание. Более точным здесь будет термин «квазипропонент», т. к. доминирующей ролью для всех осуждённых при любых обстоятельствах будет роль «заключённого», которая носит принудительный характер и обуславливает общий объект притязания – манумиссию.

В целом «чёрные» или «красные» зоны, описанные в параграфе 2.2, являются следствием архаичной ролевой парадигмы и представляют собой воплощение разных её сторон (по аналогии с полюсами магнита, аверсом и реверсом монеты и т. п.).

Положение между основными пенитенциарными ролями при архаичной ролевой парадигме, во-первых, является вертикальным (власть принуждения, см. схему № 1), во-вторых – антагонистским. Для последнего характерно постоянное противоречие с оппонентами и их подавление, что представляет собой конфликт с «нулевой» или «отрицательной» суммой (см. пар. 2.1).

Схема № 1

Доказано, что любая власть априори является конфликтогенной, т. е. влечёт сопротивление, т. к. осуществляется вопреки интересам других людей. Стремления лиц, обладающих властью, и лиц, не имеющих её, различны, к тому же власть всегда ориентирована на ограничения и лишения[126].

Таким образом, права сотрудников колонии дают им возможность навязать свою волю заключённым, целенаправленно воздействовать на них[127]. Это соответствует вышеприведённым, нормативно закреплённым полномочиям работников, а также, как показывают дальнейшие исследования, ожиданиям окружающих, что в конечном итоге и формирует антагонистические пенитенциарные роли и архаичную ролевую парадигму.

3.2. Принципы архаичной пенитенциарно-ролевой парадигмы

Пенитенциарная ролевая парадигма – это образ мышления, а также знание и представление индивида о своей роли и ролях, взаимодействующих в пенитенциарном процессе, об их моделях поведения. Доказано (см. пар. 2.3), что пенитенциарный процесс зависит от ролевой парадигмы.

Архаичность пенитенциарной парадигмы характеризуется несостоятельностью, ориентированием на быстрый результат и несоответствием современным требованиям («архаичный» – устаревший, несовременный). Это доказано многочисленными исследованиями как отечественных, так и западных учёных, в том числе описанных в параграфах 2.1 и 2.2 настоящей монографии. Архаичная пенитенциарная парадигма не преображает пенитенциарный процесс, а искажает его, представляя собой не побудительный, а рефлекторный акт, в котором преобладают эмоциональные импульсы.

Как неоднократно отмечалось, архаичность парадигмы проявляется в характере взаимоотношений между ролями.

Учитывая, что пенитенциарные роли не только не равны между собой, но и находятся в состоянии конфликта, характер взаимодействия с теми, кто проявляет любую форму несогласия, представляет собой примитивные отношения, основанные на требовании, принуждении, а также их крайней форме – насилии. И напротив: те, кто принимает власть и содействует ей, могут быть вознаграждены бо́льшей «свободой» – вплоть до вседозволенности.

Таким образом, ядром архаичной ролевой пенитенциарной парадигмы является следующий основополагающий принцип: «Сила – это право» («право силы», «кто сильнее, тот и прав»)[128]. Власть при подобной парадигме воспринимается как возможность. Данная парадигма формирует соответствующее представление о том, что потребителем пенитенциарного процесса является тот, кто сильнее.

Как уже отмечалось в параграфе 2.1, потребителями пенитенциарного процесса в отдельных исправительных учреждениях могут быть правоохранительные органы, которые решают задачи по раскрытию преступлений, криминальные группировки («чёрные» зоны) и т. п. Одни получают от пенитенциарного процесса повышение раскрываемости преступлений, другие – возможность комфортного проживания в местах лишения свободы, доступ к запрещённым предметам, наркотическим средствам и т. д.

Однако организация пенитенциарного процесса в угоду «власть имущих» ориентирует участвующие в нём роли к достижению лишь краткосрочных целей. В попытках добиться быстрого результата (порядка «здесь и сейчас») теряется долгосрочный ориентир – безопасность общества, достигаемая исправлением осуждённых. При архаичной ролевой парадигме сотрудники администрации колонии не осознают этого. Либо у них отсутствуют соответствующие знания о том, как необходимо действовать, либо они намеренно упрощают свои задачи, либо сказывается постоянное внешнее давление вышестоящих контролирующих органов. В итоге из двух императивов выбирается цель, которая, как кажется на первый взгляд, «достигается сразу», – предупреждение новых преступлений. И самый короткий путь к этому – принуждение несогласных и вознаграждение согласных.