3. Постоянная тревога, сопровождаемая высокими значениями кортизола, негативно влияет на иммунную и сердечно-сосудистую систему и сокращает продолжительность жизни.
4. Попытка не испытывать тревогу приводит к ее усилению.
Давайте знакомиться
Своего первого тревожного пациента я встретил в 2008 году. С тех пор нескончаемым потоком беспокойные и мнительные люди побывали у меня на приеме лично или прошли мои онлайн-курсы.
Мне кажется, что во мне теперь живут два человека: я настоящий и я, мыслящий категориями тревожных пациентов.
Часто люди, прошедшие онлайн-курсы, пишут: «Алексей, это удивительно, откуда вы меня знаете так хорошо, ведь мы с вами никогда не общались?»
Знаю, потому что примерно у 13 000 человек с тревожно-мнительным складом личности, прошедших у меня терапию, обнаружились практически одинаковые корни и проявления проблемы.
В далеком 2008 году я, будучи пилотом и психологом, сосредоточился на лечении аэрофобии, что выглядело довольно логичным.
Я придерживался школы когнитивно-поведенческой психотерапии, основной постулат которой звучит так: думай правильно, расслабься физиологически, действуй правильно, и почувствуешь себя спокойно.
Пришли первые успехи, и первые десятки моих учеников-аэрофобов поднялись в воздух после долгих лет полного избегания этого вида транспорта. Первые сотни моих выпускников стали летать гораздо спокойнее, контролируя мысли, занимаясь дыхательной и мышечной релаксацией, контролируя поведение.
Я уверовал в величие когнитивно-поведенческого подхода и даже говорил ученикам что-то вроде: «Какая разница, кто и почему отбирал у тебя игрушки в младшей группе детского сада № 12345?! Это никак не влияет на то, что ты делаешь в полете, и на то, какие мысли сейчас в твоей голове».
Однако чем больше лет проходило, чем больше случалось побед, тем больше я наблюдал случаев возврата аэрофобии.
Появились кейсы, когда аэрофобия не то что возвращалась, а вовсе не собиралась покидать моего пациента.
Я отнюдь не перфекционист и никогда не требовал от себя стопроцентного результата. Я понимал, что люди разные, их способность к восприятию информации отличается, как и самодисциплина.
Но вот что не давало мне покоя: многие мои пациенты, люди успешные и очень умные, просто не могли справиться с задачей элементарного корректного мышления. Будучи сильнейшими личностями в жизни, в моменты тревоги они элементарно не контролировали свои действия.
Для меня стало очевидным, что проблема существенно глубже неверного мышления. Что-то заставляет докторов наук начинать рассуждать на уровне пятилетнего ребенка.
Человек в состоянии покоя говорил: «Окей, конечно, я все понял, так и поступлю», но при первых признаках страха начинал вести себя ровно противоположным образом.
В эти моменты когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) оказывалась бесполезной. Что-то глубокое и сильное мешало людям думать и поступать, как рекомендовали учебники по КПТ, чтобы избавиться от фобий, неврозов и панических атак.
Я глубже погрузился в тему. Стал копаться в причинах. Изучать общее между всеми людьми, которые боятся летать.
Так я понял, что страх полета не имеет ничего общего с самолетами и их безопасностью, а корень проблемы – в высочайшем уровне тревоги, в котором живут все без исключения люди, подверженные фобиям и паническим атакам.
ebooksa