Незнакомцы

– Люси! А если та зелёная машина гналась за его мамой? И поэтому водитель не увидел автобуса! Потому что мама Финна выехала на дорогу прямо перед нами, а потом бах! – на пути оказались мы. Автобус помешал зелёной машине догнать маму Финна! Как называется, если один человек помогает другому совершить преступление? Мы…

– …сообщники? – предположила Люси.

– Мои любимые разговорчивые дети, Финн, Тирелл и Люси! – окликнул их мистер Хабазз. – Читаем ТИХО. Или вас лучше рассадить, чтобы вы не болтали?

– Нет, мистер Хабазз, – ответили они хором.

Финн, Тирелл и Люси склонили головы над книжками. Финн изо всех сил притворялся, что читает про Командира Жаба, стоящего на краю чёрной дыры. Но слова расплывались у него перед глазами.

– Не слушай Тирелла, он всё выдумывает, – шепнула Люси. У неё был особый талант: когда Люси не хотела попасться на болтовне, то говорила не поднимая глаз, как будто просто шевелила губами при чтении. – Я-то знаю, что твоя мама не стала бы грабить банк. И Тирелл тоже знает. Он просто шутит.

«Сегодня мне не до шуток, – подумал Финн. – Потому что мама уезжает. И потому что похитили детей, которых зовут так же, как нас. И…»

Он заставил себя не перебирать причины, по которым ему сегодня было не до шуток, и всё-таки не мог погрузиться в чтение.

Финн просто сидел и смотрел на картинку с изображением чёрной дыры.

Глава 11

Эмма

На госпоже Моралес, которая приехала, чтобы забрать Грейстоунов-младших после уроков, была уйма макияжа и лака для волос. А ещё – туфли на высоких каблуках, широченные чёрные брюки и блузка с оборками и просторными рукавами. Эмма подумала, что, будь сейчас зима, госпожа Моралес могла бы лечь на землю в этом наряде и сделать снежного ангела, даже не двигая руками.

– Ваша мама сказала, что вы любите минестроне, – проговорила госпожа Моралес.

– Да, мэм, – ответил Чез.

И густо покраснел. Эмма не знала почему. То ли потому, что ему пришлось публично признаться, что он любит овощи, то ли потому, что боялся, что кто-нибудь ещё в кабинете секретаря узнает их тайное слово. Ну или просто потому, что ему было двенадцать. Мама как-то раз сказала, что в шестом или седьмом классе многие дети начинают сразу смущаться, и пока Чез был в гостях, она поговорила об этом с Эммой и Финном. Те решили, что это очень смешно, и хором заявили: «Ну, мы-то смущаться не будем!»

И Эмма не смутилась, нет… но, честное слово, было очень странно выйти из школы вместе с госпожой Моралес. Одежда госпожи Моралес как будто кричала: «Эй, вы все, посмотрите на меня!» Эмма привыкла к обществу людей, одежда которых говорила нормальным голосом и ни на что не намекала, кроме «Какая разница, смóтрите вы на меня или нет?».

У самой Эммы имелась футболка с олимпиады по математике, которую она очень любила. Она задумалась, каково было бы надеть футболку с надписью «Математика – это ослеПИтельно».

– Моя машина там, – сказала госпожа Моралес, указывая на парковку. – Планы немного изменились. Ваша мама с утра не успела завезти ко мне ваши чемоданы, поэтому мы заскочим к вам. Можете заодно проверить, как дела у кошки, и почистить лоток, чтобы не ждать до послезавтра.

– Но ведь послезавтра мама уже вернётся? – спросил Финн, шагнув на асфальт.

– Прости, детка, – ответила госпожа Моралес, лохматя ему волосы. – Она не знает точно, когда вернётся.