Феникс Лазурный

*****

Силицын провел в городе К. еще два дня. Следствие по делу об убийстве директора шло в особом, так называемом ускоренном порядке, по личной просьбе обвиняемого Ханжина. Бумажной работой в основном занимался «Следак», а Силицын чаще всего просто сидел рядом с ним, изредка комментируя происходящее и делая нужные замечания. Мелкие подробности дела Силицына уже не особо интересовали, главное, что проблема решена – преступник пойман. Все это значило, что Силицын снова смог выкрутится и раскрыть почти безнадежное дело. Куда теперь ему было спешить? Теперь он спокойно доведет уголовное дело до суда, который на все сто процентов станет просто формальностью.

После того как все документы по предварительному следствию будут готовы, подсудимого Ханжина этапируют в тот город, где непосредственно произошло убийство директора, на так называемое доследствие, а уже только затем будет суд. На все это уйдет не меньше месяца, а обвиняемый, в итоге получит срок около 10 лет или больше. В том, что все будет точно так, Силицын не сомневался, слишком долго он работал в органах и знал, что если есть цель кого-то посадить, то препятствий на пути к ней уж точно никто не заметит.

Пора было Силицыну уезжать из этого захолустного города. Первым делом он по мобильному телефону доложил генералу Боброву об успешной поимке преступника, затем пешком прогулялся до городского вокзала, где купил себе обратный билет на поезд. Конечно, Силицын понимал, что на этом виде транспорта придется ехать дольше чем нужно – почти два дня, но он жутко боялся летать на самолете, к тому же с города К. можно было улететь только на старом, ржавом, винтовом корыте, а потом делать пересадку на нормальный самолет, но в другом городе. А вот за то время, пока будет ехать поезд, можно будет хоть немного побыть одному наедине со своими мыслями, помолчать, да и просто отоспаться, все то чего Силицыну не удавалось уже долгое времени. Вот поэтому он специально взял себе билет в купе на верхнюю полку, там спокойнее и можно будет до бесконечности смотреть в окно. Конечно же, по приезду обратно будет много претензий от начальства. Силицын уже представлял, как генерал Бобров вызовет его в кабинет, где будет долго и грубо отчитывать за то, что тот не понимает всей ответственности и важности положения, в то время пока начальство здесь всех прикрывает. Но это будут всего лишь слова, реального вреда от них немного. Важно лишь то, что преступление раскрыто, злодей пойман, а значит Силицын будет продолжать работать в полиции и вести борьбу за свое светлое будущее.

На мобильный телефон Силицына пришла как всегда короткая и по делу смс от жены: «Сможешь встретиться в выходные? ТЦ Крона. Нужно 20 тысяч». Прочитав это сообщение, Силицын усмехнулся и выключил свой телефон насовсем. «Пусть немного побеспокоится, – подумал он, если что скажу, что связи не было».

Вечером того же дня Силицын, в ожидании своего поезда, стоял на перроне вокзала. Остановка поезда на этой станции как всегда была недолгой, всего 2 минуты, поэтому Силицын поспешил в свой вагон. Он попросил у проводника белье, затем нашел свое купе, внутри него уже было темно, а на нижних полках спали какие-то люди, накрытые одеялами с головой. Стараясь не шуметь, Силицын аккуратно застелил себе постель на левой верхней полке, затем залез наверх и почти моментально уснул. А поезд тем временем быстро набрал скорость, вагон начало качать из стороны в сторону и громко стучали колеса. Но Силицын, несмотря на этот шум, спал и впервые за долгое время, ему снилась не его безумная работа следователя, а нормальная, человеческая жизнь. В своих мечтах он шел по песчаному берегу синего моря, держа за руку своего маленького сына, а вокруг них не было никого, ни единой души, только лишь кричащие чайки, песок и холодная синева воды, уходящая до самого горизонта.

Глава 21 Прощальный взгляд

18 Октября Вторник

В этот серый, пасмурный, осенний день Оксана пришла в следственный изолятор города К. на свидание со своим мужем Ханжиным. Известие о том, что он находится под стражей не стало для нее особой неожиданностью. Оксана восприняла это как неизбежность, которая рано или поздно должна была случиться. К стенам этого мрачного здания, расположенного на окраине города, нужно было приходить как можно раньше, чтобы успеть занять свое место в очереди на досмотр. В отличии от других посетителей, что тащили с собой полные пакеты продуктов и свертки с теплой одеждой, Оксана не принесла с собой ничего. В этом месте она была впервые в своей жизни, поэтому толком не знала, как себя вести и что делать.

Для встреч родственников с заключенными, тюремное начальство этого изолятора выделило целую отдельную камеру, которая представляла собой узкую прямоугольную комнату без окон, разделенную примерно напополам массивной решеткой, по обеим сторонам которой, друг напротив друга, стояли прибитые к полу стулья.

После прохождения предварительного досмотра, Оксане пришлось очень долго стоять в узком тюремном коридоре, ожидая, когда закончится время, отведенное для предыдущего свидания. Наконец часы, висящие на стене, пробили время смены, и тюремная охрана открыла двери, чтобы вывести одних, а следом за ними ввести новых заключенных. Этот процесс здесь был доведен почти до автоматизма, словно некий конвейер, лишенный какого-либо человеческого сострадания. Заключенные должны привыкать к тому, что время на счастье, как и на другие радости свободной жизни, теперь у них строго ограничено и подчинено тюремному распорядку.

Когда подошла очередь Оксаны, она вошла в камеру для свиданий и уселась на стул. Ханжина конвоиры привели через несколько мгновений. Они усадили его на стул, а затем приковали его левую руку наручниками к решетке.

Время их свидания началось.

*****

Оксана сидела на своем стуле неподвижно как камень и молча смотрела на Ханжина сквозь прутья тюремной решетки. В ее взгляде, было какое-то странное, ранее незнакомое Ханжину выражение, от которого ему становилось не по себе. Весь прошлый день и ночь, перед этой встречей он очень волновался, ожидая услышать от своей жены все что угодно, любые обвинения или проклятья, но, как оказалось в реальности простое молчание гораздо страшнее. Ханжину даже стало казаться, будто бы жена вызывает его на некий поединок или состязание в том, кто первый не выдержит и покажет свои эмоции. Такие резкие перемены в ее поведении пугали его. Ханжин находился в тюрьме всего несколько дней, и еще толком не осознавал всей серьезности своего положения, поэтому все происходящее здесь, в этой камере, казалось ему диким и непривычным. Еще недавно Ханжин и Оксана были вместе: мужем и женой, одним целым, одной пусть и не очень дружной семьей. Оксана была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и Ханжину казалось, что так будет всегда. Сейчас все вроде бы точно также, она сидит неподалеку, но теперь между ними, как граница двух миров, находится тюремная решетка. Оксана на той ее стороне, где свобода и всегда есть хоть и слабая, но надежда на светлое будущее, а Ханжин на другой – здесь в тюрьме, где все заранее предопределено и расписано на ближайшие несколько лет. Теперь он заключенный и по сути он никто, у него нет ничего личного, а всей его жизнью теперь безраздельно распоряжается бездушная государственная машина. Тем не менее, Ханжин и Оксана формально все еще являлись мужем и женой, поэтому во многом, эта встреча должна была стать решающей для их дальнейших отношений.

Ханжину с трудом удалось договориться со следователем, который вел его дело, о свидании со своей женой. Ради этой встречи Ханжин подписал все бумаги, что ему дали, и согласился на упрощенный порядок рассмотрения своего уголовного дела. Он, конечно же, понимал, что таким образом упрятал себя как минимум на несколько лет за решетку, но другого варианта, чтобы хоть как-то улучшить свое положение, не смог придумать. Предложенный государством, бесплатный адвокат сразу же предложил Ханжину признать свою вину. Толку от него было мало, а на платного у Ханжина не было денег. На первых допросах, Ханжин, конечно же, пробовал отпираться от предъявленных ему обвинений – мол, я не я и машина не моя, ничего не знаю, но получив несколько ударов по почкам бутылкой, замотанной в мокрое полотенце, он сразу же понял, что его дело серьезное и долго церемониться с ним никто не будет. Ханжин испугался того, что, если его и дальше начнут «раскручивать» такими методами, то полицейские узнают, какой «страшный груз» он со своим «корешом» совсем недавно сбросил с обрыва в овраг. Взвесив все за и против, Ханжин предпочел взять на себя, лишь тот проступок, за который его будет ожидать минимальное наказание – угон машины. На суде он рассчитывал получить совсем небольшой срок и очень скоро выйти по амнистии.

Обидно было и то, как Ханжин попался в руки полиции. Когда с залетным хозяином большой черной машины, а по совместительству любовником Оксаны, было покончено, Ханжин и его «кореш» на том самом большом, черном автомобиле вернулись обратно в город К.. Здесь этот «кореш» моментально испарился, чтобы обеспечить себе алиби, а Ханжин, недолго думая, решил сразу же уехать из города. Но на свою беду, перед долгой поездкой он решил сразу же заправиться, чтобы по пути не нарваться на паленый бензин. Для этого он заехал на проверенную заправку, расположенную на выезде из города, где и попался наряду полиции, стоящему здесь в засаде.

Теперь Ханжин больше всего жалел о том, что сразу не согласился с предложением своего «кореша», чтобы разобрать машину на запчасти в одном из гаражей у них на районе. Это было быстро и просто, но финансово не очень выгодно, так как пришлось бы очень долго искать покупателей и ждать деньги за проданные запчасти. Вместо этого Ханжин решил, что будет быстрее и лучше перегнать машину в соседний, более крупный город, где у него были знакомые в определенных кругах, которые могли бы сделать новые документы и даже помочь в постановке машины на учет.

Ханжин сильно рисковал, но в тот момент ему казалось, что он уже очень близок к своей цели – «подняться» в этой жизни, чтобы больше никогда не слышать упреков ни от жены, ни тем более от тещи, и перестать, наконец, быть в их глазах неудачником. Поначалу план Ханжина сработал, но затем все пошло наперекосяк, а в итоге обернулось полным кошмаром, поэтому теперь он толком не знал какой реакции ожидать от своей жены.

Ханжин и Оксана так и продолжали сидеть друг напротив друга, а время их свидания утекало как песок сквозь пальцы. Оксана все так же молчала, не спуская с Ханжина взгляда своих глаз, и через какое-то время ему стало казаться, что она как бы всем своим видом говорит: «Ты все тот же, ничего у тебя не вышло. Ты неудачник. Ты лошара».