Силою громов. Трилогия

Видение закончилось, и ангел увидел перед собой Суккуба, которая поглаживала ему щёку:

– Ты сказал, что надо любить людей так, как это Бог велел. А за что? Я показала тебе поводырей людских. И нечестивей этих ты на всём свете не найдешь. Каждый человек вправе выбирать своих лидеров. Так скажи: если те выбрали их сами, то кем тогда являются они? Великий Феникс, ты ведь, обратившись огненною птицей, гнал дьявольское войско. И легионы за собой повёл, низвергая тех, восставших против Бога. И даже тебе внушили помыслы, истины лишенные. Ты это понимал, но не мог объяснить. Эти мысли пытался искоренить, но их не отогнать, потому что ты стал сомневаться… Так сделай то, что считаешь нужным ты. Сделай так, как хочешь ты. И тогда ты почувствуешь, что чувствуют другие, и увидишь, что видят другие, свободные от предрассудков. Поцелуй же меня, прекрасный Феникс, и ты, наконец, поймешь причины для собственных деяний.

И он поцеловал её, потеряв от льстивых слов голову. На долю секунды его охватило смятение, но не смог противостоять он её красоте.

Суккуб провела рукой по доспехам, и латы опали. Не сдержавшись, Феникс развернул её спиной к себе и наклонил, взявшись одной рукой за волосы, а другой – за крыло. Глаза демонессы в это время закатились от экстаза. Приоткрыв рот и запрокинув голову, она издавала стоны наслаждения, которые зазвучали в ушах Феникса наградой. Через время, развернув лицом к себе, он положил её ногу к себе на плечо и в стоящем положении, схватив за горло, двигался в неё настолько сильно и глубоко, насколько это было возможно. Через период, чувствуя, что дело идёт к концу, ангел охватил Суккуба крыльями, стараясь прижать к себе. И как только процесс закончился, он ослабил хватку и повис на ней. Внезапно сверкнула резкая ослепляющая вспышка белого света, и ангел загадочным образом пропал. Суккуб оглянулась в недоумении и решила убираться прочь, почувствовав, что тут оставаться нельзя.

В это время Феникс не мог понять, где он. Яркий свет бил в глаза, ослепляя его. И внезапно раздался голос: «Ты нарушил Мой завет. Предался мерзости и совокупился с тварью, чьё рождение было даже не по Моей, Творца всего сущего, воле. Познав в похоти врага своего и губителя живых, ты будешь отречён от Света и погрузишься во мрак. Я, Господь, Отец всего живого, низвергаю тебя с небес во тьму недр земных, где царит великий ужас, где правят твари, древних чудищ порожденье. И в наказание Моё ты будешь во тьме биться каждый день с бесчисленным множеством мерзостных зверей. Я проклинаю тебя, и каждую твою смерть ты станешь заживо сгорать в собственном огне, и каждый раз из пепла ты воскреснешь, дабы не скончались твои вечные муки!»

Гнев

Чёрный автомобиль уходит от погони полицейских по улицам ночного Токио. В авто находятся трое. На заднем сиденье был раненный в живот выстрелом из винтовки Кэтсуо Хагивара, бывший военный, ныне член якудза. За рулём – Такеши Ямагути, он жмёт педаль газа в пол и нервно смотрит в зеркала заднего вида, в которых отражается свет проблесковых маячков полиции.

Выстрел. Пуля отрикошетила. «Что нам делать?!» – истерично закричал Такеши. «Веди молча. Всё в процессе, я звоню оябуну (главе клана якудза)», – хладнокровно ответил старший советник (сайко камон) по имени Кэйташи Окамото, сидевший впереди на пассажирском сиденье. Кэтсуо же, невзирая на выстрелы полицейских и боль в животе, спокойно сказал, прижимая рану: «Мне нужно к врачу». «Я вижу!» – рявкнул Кэйташи. Внезапно он дозвонился по телефону: «Господин, нам устроили облаву. Остались только я, раненный в живот Кэтсуо и Такеши. Остальные мертвы. Сейчас уходим от полиции». Ответ по телефону был таков: «Бросьте машину на подземной стоянке небоскрёба Танака. Поднимитесь на лифте и выйдите через главный выход. Для вас там оставят серый седан. После направляйтесь в бар „Красный угорь“. Там мы и встретимся». «Принял», – твёрдо сказал советник. Отключив телефон, Окамото отдал приказ водителю: «Езжай в небоскрёб Танака на подземную парковку и постарайся оторваться от погони».

Резким поворотом вправо, снеся ограду, машина якудза завернула в переулок между высотками. Один, второй, третий автомобиль полицейских пролетели мимо, не успев завернуть. Четвёртый и пятый, притормозив, заехали в переулок, продолжив погоню.

«Оружие есть?» – спросил Кэйташи. «Да», – тихо ответил Кэтсуо, показывая под переднее пассажирское сиденье. Резко засунув туда руку, старший советник достал короткоствольный английский автомат. Открыв люк автомобиля, Окамото вылез, приготовившись открыть огонь. Но неожиданно полицейский из табельного пистолета попал ему по касательной в плечо. От резкой боли Окамото вцепился в оружие, и раздалась автоматная очередь в сторону полицейской машины. Выстрелы пришлись на водителя и двигатель. Полицейский за рулём мгновенно погиб, а двигатель пришёл в неисправность, вследствие чего патрульное авто приняло влево, врезавшись в фонарный столб, тем самым перекрыв движение сзади.

Черный автомобиль вывернул на главную дорогу. До здания Танака оставалось два квартала. Несмотря на происшествие в переулке, всё равно где-то поблизости слышался вой полицейской сирены.

«Решили перехватить в объезд. Ещё есть около минуты…» – подумал про себя Кэйташи. «Это что ещё за?..» – заволновался Такеши, услышав звук лопастей вертолёта. Проезжая поворот, он увидел, как справа, облетая небоскрёбы, показался вертолёт, светя прожектором на дорогу. «Мы в жопе!» – заявил водитель. «Не бойся, уже близко. Не пропусти поворот на стоянку», – руководил Кэйташи.

Повернув налево, они еле успели уйти от луча прожектора. Снова поворот налево, и машина уже на подземной стоянке Танака.

Выйдя, представители якудза направились к лифту, подхватив с двух сторон раненого Кэтсуо. Не успели они подойти к нему, как его двери открылись. Внутри стояли два охранника, показавшие жестами, чтобы те шли к ним. У одного была канистра и системный блок, похожий на тот, что используется для сохранения записей видеосъёмки. Облив машину бензином из канистры и забросив в неё весь архив записей видеокамер, один из охранников поджег её. Тем временем, поднимаясь в лифте, другой охранник сказал: «Весь свет в районе отключён, как только вы заехали на улицу. Оябун приказал, чтобы я позаботился о генераторе для лифта».

– Хорошо. Как удалось обесточить улицу?

– Электрик отключил сеть электропитания. Не спрашивайте как, господин Окамото, я в этом не силён.

Открылась дверь лифта, и четверо вышли к главному выходу. На улице было безлюдно, лишь рёв сирен и звук вертолёта нарушали тишину. «Чёртов комендантский час! Как же он кстати. Не будь его, точно бы вышли на нас благодаря свидетелям», – с облегчением сказал Такеши. «Поторопитесь, внизу мой напарник уже вызывает пожарных», – произнёс охранник. С этими словами трое вышли через высокие стеклянные двери. Перед ними стояла серая, местами ржавая машина. Сев в неё, они тронулись в бар «Красный угорь». Как только автомобиль скрылся за поворотом, появилось электричество в районе.

Они заехали к чёрному входу бара, и к ним тут же подбежал молодой парень и вежливо открыл дверь Кэйташи Окамото. Высадив Кэтсуо, он передал его врачу, вышедшему за ним через несколько секунд, который также относился к клану. Парень взял ключи от машины у Такеши и уехал в неизвестном направлении. Врач повёл раненого в здание, а Окамото и Ямагути направились за ними. «Он выживет?» – спросил Такеши. «Он буквально с того света доставал людей», – похвалил Кэйташи доктора.

Зайдя в здание, медик с Кэтсуо зашли в первую дверь слева, а старший советник со своим подчинённым ступили дальше, в конец коридора. Перед ними оказалась железная дверь с приставленными к ней двумя охранниками, одетыми в строгие костюмы и вооружёнными автоматами. Один из них произнёс: «Здравствуйте, господин Окамото. Оябун вас ждёт».

Пройдя через зал посетителей, Такеши остался у барной стойки, а Кэйташи поднялся на второй этаж. Недолго идя по коридорам, он наткнулся на дверь, у которой стояли четверо вооружённых охранников. Они, вежливо поприветствовав его, открыли ему дверь. Зайдя в комнату, он увидел лысого худощавого мужчину преклонных лет. Тот был одет в чёрный костюм с черной рубашкой, на его груди красовался красный галстук. Он разговаривал за письменным столом по телефону. На пальце руки, которой он держал трубку, красовался золотой перстень, в оправу которого помещён рубин, обработанный в виде журавля – символа их клана. Тот человек был сам оябун сильнейшего преступного синдиката Японии, Мамору Окумура. «Я перезвоню», – оборвал он телефонный разговор.