То «заика», то «золотуха»

Девушка приезжает навестить бабушку в доме престарелых «Серебро»: куда её определили её же дети — мать и дядя «внучки» соответственно; и сразу понимает, что что-то здесь не так и не чисто: когда подмечает, что и само место-то «доживания» — не из дешёвых! Да и принципы — странные: на въезде — нужно иметь либо своё, либо их серебро, золото же — запрещено, а у неё — аллергия, но и ради всего получаса-часа «с любимой бабулей» на что только ни пойдёшь; принимает — их серебро! Находит затем и директора и!.. Узнаёт, что часы приёма — уже истекли: а забежала же буквально — на пару минут; перед этим ещё поговорив с ресепшеном-администратором — о нём. Но и она же лишь ради этого — летела практически и с другой части шара!.. На что уже и они — «весьма» гостеприимно соглашаются сделать одолжение: и даже приютить на ночь, чтобы «завтра» — она улетела; с такой же ещё и своей — светлостью и благожелательностью, благочестивостью и… прямо-таки блаженностью. Её это — пока и лишь слегка коробит: но и опять же всё — не навсегда же!.. И сама же предлагает затем даже, найдя всё-таки и бабулю, полететь с ней — забрать её с собой: ведь и детский дом — её уже выпустил и на работу она устроилась, даже собственная квартира — есть; сможет — и ухаживать, содержа!.. Но и та же вновь — ни в какую, так ещё и ей предлагает остаться: здесь же — так хорошо; да и ещё и лучше, чем всё и… там. Хотя и по ней же, в то же самое время, так и не скажешь: выглядит — старше; и будто бы — суше. Зато и весь персонал — как будто пьёт кровь девственников и девственниц: на завтрак и обед; а ужинают — принесённым в жертву младенцем: за и на всех. Тоже — не соглашается!.. Но и всё же до утра побыть — обещается: подмечая про себя, а затем и вслух, что серебро-то в их ушах и на шее с руками — темнеет. «Это — наша душа, внучка!.. Поэтому-то — мы и здесь. Чтобы очиститься»! Ну а после почти что и всё — вдруг и обретает свой смысл: ведь и при санатории — есть ещё и церквушка. И, будучи не до конца выцерквленной, героиня лишь кивает ей, уже прямо-таки и чувствуя: как жжёт и «надувает» — уши. Прощается — и уходит к себе в комнату!.. А когда снимает серёжки перед зеркалом вместе с цветными линзами — видит свои от природы голубые глаза… и тёмно-синие, почти и чёрные уши. «У кого-то — душа; а у кого — и тело. Смешно!». Да и не очень!.. Ведь и через щель меж дверью и стеной — её «палит» в это время санитар. Что и тут же затем сообщает главному — о такой «потеряшке-находке», что ещё и пришла-попала(сь) к и им же: сама!.. Что ж, карий же ей нравился — куда больше!.. И не потому, что большинство — именно с таким цветом глаз: и ей просто не хотелось выделяться; просто нравились тёмные цвета и тона, полутона и оттенки — во всём, всех и вся: равно как и золото — больше серебра. И пусть — даже и дороже!.. Во всех смыслах. Но — и только лишь: не светлое. Белёсое!.. Ну а утром, когда было бы и пора уже ей уезжать, знакомится — с парнем своего возраста: сыном директора. И за лёгкой-непринуждённой беседой с ним — не замечает, как и день подходит к концу; а с серебром-то и от него — всё хуже и хуже!.. Уже и палец — чернеет, не темнеет: как в детстве и с кольцами из «Киндера». Так под ним и на нём же самом затем ещё и образуется — будто бы и прокол! Хотя и не помнит — как и где кололась. Да и кольца — никакого не было!.. И он тоже — это замечает. Хмурится!.. А потом, будто бы и что-то осознав, буквально и требует: чтобы она сейчас же — уехала. Но — уже поздно!.. Её тут же хватают и уводят — под его же сожалеющим тёмным взглядом. А дальше всё — как в тумане!.. Вода — «почему-то» блестящая: на свету; будто и то же самое всё «серебро» — только растворённое в воде и… в виде же блёсток. И она же вдруг и сама по себе — тёмная. Зато и волосы — светлые. «В бреду и полусне»? Но а когда вроде бы и очухивается — вспоминает, что: такую же воду — пил некогда и сам директор… перед ней. И ей-то, ей, самой-то главное, тоже предлагал! А она — отказалась, помня ещё правило: у других — да; и то — доверяй, но проверяй; у чужих — ни-ни. И она же была и есть — в кулерах для персонала. Остальные же — пили всё, что угодно: кроме. Но и от этого ли ряды пожилых — ещё больше седели и… редели? Тем временем парень, всеми правда и не правдами, уговаривает её бабушку — помочь ему: и даже проникает в кабинет к отцу, чтобы промыть ей мозг — обратно; хотя бы и в разрезе того, что её же дети — продали её до смерти: и всё — прибрали себе, поделив ещё и её же наследство затем — между собой: и внучке же — ничего не оставив. Как и такие же — и остальных; не говоря уж и за тех — кого уже и нет, а там ещё и не будет!.. «Дожитие» же — как второе имя-название сего. И схема — стара как мир. Но и они сами — не моложе: хайлайтер кожи — не косметика!.. И она — будет следующей: если не поможет той, как он — им; даже и теми же самыми серёжками подороже, материалом и краской, окрашивающей зрачки — под «слепое пятно»: «грязно-сероголубой». Такой же был — у его матери!.. Отец же посчитал его — настоящей грязью: и как только появился он — убил её. В роду её — были кареглазые; и — замешались! А он же, якобы, чистокровный: и просто — носит линзы, как и девушка; только и он — именно прячется, будучи чистой расой… лишь для «своих». Да и чтоб и их — не пугать!.. Старая же легенда — о чистоте крови. Уже века — два, а то три!.. Да и кто уже — вспомнит? Кто и дожил!.. Они же. Редко, но метко! Решили возродиться сами — и искоренить грязь. Чистоту же родит — лишь чистота!.. Хочет она того или нет. Тьма — не должна упасть на свет!.. Они её — заставят. И нужно её вывезти отсюда — как можно скорее; как и женщину же саму — под предлогом: «выздоровления» и «слепоты». Неожиданно!.. В обоих случаях. Ведь и девушка же, тем временем, сама приходит к этому — находя просто и огромную кремационную и… тут же пруд-сток: откуда «пыль» — попадает в колодец и родники; а неподалёку ещё — и золотой склад. И успевает-таки — сбросить его в воду: половиной ещё — киданув и в печку; чтобы не только вода, но и воздух — стал-был золотым!.. И как раз же поднимается, когда её вновь хватают: вместе с парнем и бабушкой — за пособничество побегу. Но природа — срабатывает быстрее!.. И зомби-орава до этого, считавшая, что она больна — нападает на здоровый персонал: беря количеством; и под руководством же уже и этой самой троицы — несёт их к печам. Но и не чтобы сжечь, а на место преступление. По дороге — вызывая и полицию. Зло — злу рознь!.. Проходит время!.. И вот — они уже с детьми, двумя дочками и… правнучками, Софи-ной и Дари-ей: отмечают — их День рождения. «Грустный праздник» — как для отца: ведь он всё ещё винит себя, что так поздно вышел из «Серебряного града», не «Золотой клетки»!.. Глупое — совершеннолетие. И тупые — законы отца!.. Но и хоть в какой-то несказке: принцесса — спасает принца; будучи ещё при этом и сама — хороша. Но и не бывает же — поздно или рано: в своё время! Взрываются — салюты, рассыпаясь… золотыми искрами-блёстками!.. «И кто бы знал, что и такое ещё дерьмо — но и так блестит». «Антилопа?». «Точно!.. Отец бы — в гробу ещё и не раз перевернулся, увидь он и воочию такое смешение: не только имён их, но и глаз». «Ну да!.. А так он вновь и просто наблюдает свысока, за каре-голубыми и голубо-карими, и шипит, как и та ещё подколодная змеюка. Не переживаешь — из-за двойственности глаз?». «Только, что волосы — не так же». «Через прядку?..». «Волосинку!». «Ну, может, в дальнейшем…». «А если будет — рыжий или рыжая?». «И с зелёными глазами!». «У тебя же по-любому в роду — были ведьмы». «Даже не начинай вновь — с ворожбой». «Поздно!».

«Я иду искать»

(Cover — «Фильм», 2019 г., США, Режиссёр — Мэттью Беттинелли, Тайлер Джиллетт; Оммаж — «Покидая “Ласковый май”. Последняя тайна Юры Шатунова» / Super)

Большое количество родных детей одной семьи с бабушками и дедушками — женится и выходит замуж за выходцев и «не»: приютов, детдомов; и… без родителей! И благие же намерения вновь и сразу же ведут дорожкой из жёлтого же и в красную крапинку кирпича в ад — стоит только подумать о том: почему именно так; а уже потом — зачем от мала до велика. И не только же, что они — придумали игры: но и игры — с ними. Как и люди же, играющие в игры!.. Забывая и про игры, в которые играют — люди. И вот уже жертвы — становятся хищниками: а и именно девушка, чей прапрадед — и висит как раз у них «картиной», и кому они — практически и поклоняются, принося её так же почти что затем: в жертву. Зря ли? Определённо! Стоило ли? Каждый решил сам и за себя — своей!..

«I like you»

(Cover — «ИЗАБЕЛЛА ГУЗМАН | Кто эта милая девушка, устроившая расправу своей матери», «РАСКРЫТА ЛИЧНОСТЬ ЛЕГЕНДАРНОГО ЗОДИАКА?! Кто такой Гэри Фрэнсис Пост?» / Маруся Черничкина; Оммаж — «Женщина с разрезанным ртом», 2007 г., Япония, Режиссёр — Кодзи Сираиси)

«Не маши ей или!.. Стоп. Что?! Ты?.. Ты общаешься — с ней?». Ну да, а что? «Мазохистка, что ли?!». «Скорее — садистка!.. Как и она. Она же мать свою — убила!». «И отца. Да-да!..». Хватит разводить демагогии, разнося слухи!.. Ничего из этого — ещё не доказано. «Ага-ага!.. Как и то, да, что она и буквально — сожрала их». «Сожрала»? «Души — выпила. А и теперь вот — общается с ними!.. Привязанность у неё такая: когда достигает «самой высокой степени близ-к-ости» с кем-либо, боясь потерять и расстаться, остаться «одной», она — оставляет» его, её… их себе». «Скорее — зависимость. Со-зависимость!..». «Не приближайся — к ней!.. И не водись — с ней. А лучше и вообще — за километр обходи». Прекратите!.. Хорошая, умная девочка. «Опять же — и из-за своих же всё некогда сестры и брата: одна — школу заканчивала, другой — колледж! Продолжит в том же духе — и вообще же президентом станет: за счёт других!». «Не смотри даже — на неё, поняла? Если понравишься!..». Что? «Если она захочет быть, как ты или, наоборот, и ты, как она — пиши “пропало”, мелким подчерком и при свечке!.. Своей. И на своей же — могиле! Хотя и чего это я — ты же уже и не сможешь». Дуры!.. «Да стой ты!..». «Куда?..».

Привет! Разве тебе разрешали и «разрешили» — говорить со мной? Кари — уверена, что: «нет». «Кари»? Неважно! Я не боюсь — тебя. А стоило бы! Я тебе?.. Я тебе — нравлюсь? О нет!.. Ты не «мне» — должна: «по-» и «нравиться». Или ты не в курсе?.. Это же — как!.. Какие-нибудь: «ведьмовские обряды»? Скорее — зодиак’альный круг! Ты ищешь — рабов? Опять же — не «я»!.. И вновь: «нет». Но тебе же — одиноко: вот я и подумала!.. Что не будучи «одной» здесь — я не хочу быть одной и «там»? «Одни» приходим — одни и «уходим»!.. Это — для «всех». Моим же «голосам» — ты «параллельна»: если ты об этом. В хорошем смысле! А есть и «плохой»? Ага!.. Когда я не кушаю, а и именно: «сжираю»! При первом стечении обстоятельств — ты просто есть. Как факт! При втором же — тебя нет. И это — … «Фак»! Язык мой — … Можно и «так». Так это!.. Это — правда? Кто знает!.. Я ни черта не помню — из своего прошлого: лишь урывками и в каком-то блюре. Ну а по итогу — у меня: биполярка, ОКР, СДВГ, ПТСР; и вот — шизофрения ещё. Так что: возможно — всё!.. И что: «невозможно». Ты?.. Ты сидела — в тюрьме? Скорее: «лежала»!.. И «в лечебнице». Но да! «Прак-ти-чес-ки». Мало приятного — что там, что и… этам!.. Ещё хочешь — со мной общаться? «С нами». “Никто тебя за «врага» не тянул!”. Заткнись!.. Не сейчас и!.. Не здесь. Не «с ней»!.. А почему — ты и?.. Стоп! А кто — это?.. Потому что «они» говорят — «только» со мной; не «с тобой» и!.. Да и не имеет же никакого смысла выпячивать мою «двинутость» — ещё дальше и больше, чем и это уже есть. Я же тебе сказала, что!.. Да!.. Но и это — пока!.. Пока: «не боишься».

«За множественные убийства первой степени подсудимая приговаривается — к смертной казни: путём введения ей — смертельной инъекции!». Стойте!.. Нет. Почему? Она же!.. Она же — спасла, защитила меня: от их издевательств и… них же самих. А надо было и прежде всего — от себя. Что ж!.. Но это!.. Это же — несправедливо. «Приговор вступает в силу — с этого момента!.. И обжалованию — не подлежит». Жизнь — вообще несправедливая штука и… «шутка». Нет!.. Не говори — так. «Как»? Заученными фразами и прописными истинами. Не хочу!.. А как — «хочешь»? Как ты!.. Ты — м… им «нравишься».

«Не маши ей или!.. Стоп. Что?! Ты?.. Ты общаешься — с ней?». Ну да, а что? «Мазохистка, что ли?!». «Скорее — садистка!.. Как и она. Она же мать свою — убила!». «И отца. Да-да!..». Хватит разводить демагогии, разнося слухи!.. Ничего из этого — ещё не доказано. «Ага-ага!.. Как и то, да, что она и буквально — сожрала их». «Сожрала»? «Души — выпила. А и теперь вот — общается с ними!.. Привязанность у неё такая: когда достигает «самой высокой степени близ-к-ости» с кем-либо, боясь потерять и расстаться, остаться «одной», она — оставляет» его, её… их себе». «Скорее — зависимость. Со-зависимость!..». «Не приближайся — к ней!.. И не водись — с ней. А лучше и вообще — за километр обходи». Прекратите!.. Хорошая, умная девочка. «Опять же — и из-за своих же всё некогда сестры и брата: одна — школу заканчивала, другой — колледж! Продолжит в том же духе — и вообще же президентом станет: за счёт других!». «Не смотри даже — на неё, поняла? Если понравишься!..». Что? «Если она захочет быть, как ты или, наоборот, и ты, как она — пиши “пропало”, мелким подчерком и при свечке!.. Своей. И на своей же — могиле! Хотя и чего это я — ты же уже и не сможешь». Дуры!.. «Да стой ты!..». «Куда?..».

Привет! Разве тебе разрешали и «разрешили» — говорить со мной? Дари — уверена, что: «нет». «Дари»? Неважно! Я не боюсь — тебя. А стоило бы! Я тебе?.. А «я» — тебе?..

«Грязь»

(Cover — Книга Фанфиков, Клуб Романтики: Секрет небес, Дженнифер Арментроут «Из крови и пепла», Автор — Ocean Parker; Оммаж — «Escape Until Friday», «Smile», «ПОБЕГ ОТ ИЗВРАЩЕНЦА ► MONO.EXE», «Cursed Street 3 Прохождение ► ЗОМБАРИИИИИИИ! ► ИНДИ-ХОРРОР» / Kuplinov ► Play)

Ты знаешь: где ты находишься и кто ты? Я?.. Меня похитили — за убийство ребёнка? Я — нянечка?!.. Сидела с девочкой — того мужчины. Её отца и!.. Моего же похитителя. Он же — и давал мне: рекомендации! «Инструкции». Учил и!.. Общался — в процессе. А потом!.. Стокгольмский синдром? Да ну нет! Но!.. Овечка — стала: львом. То есть!.. «Волком». Я делала всё, как он говорил: не пыталась сбежать, ложилась спать вовремя; за это и он — не лишал меня еды. И в итоге — он стал: жертвой; а я… автором. Автором — мести и… «Грязи»! Переняв её — от него же. Закрыла его — и сбежала! Ясно. Ты знаешь: где ты находишься и кто ты? Вы же уже спрашивали!.. Я — жена этого… рукожопа: что не только за другими детьми уследить не может, но и за своими. В смысле!.. «Своей». И одной. Что ж!.. Извечные его попытки сбежать от меня — делают так же мне услугу: он постоянно же — всё забывает; прямо как и… я! Понятно. Ты знаешь: где ты находишься и кто ты? Да что ж такое-то!.. Я!.. Я «плохо себя вела» — при весьма и «выцерквленной» семейке: а ведь и лишь стоило родиться — чтоб и мой собственный же отец на меня же и ополчился… из-за смерти матери!.. Будто я и виновата. Ну ничего!.. Он — поплатится. За каждый удар — ответит, сука!.. На собственной же шкуре — хапнёт. Бессознательное, всё? Так и закончится — «экологичная интерпретация “Охранников и заключённых” в психушке»?.. Ничем? Опять?! «Снова»!.. Как видишь. А нам точно не стоит ей — ничего говорить? Вроде и!.. Что это всё — не сны, а и вполне себе «реальные пережитки прошлого»: как и все прошлые же её — не «сны»; а так как время ещё и циклично — ещё и настояще-будущего! Нет нервной системы — нет и нервов, да? Ане трахает мозг, хотя бы и как я, не трахает и совсем! А что?.. Вроде и того же всё: «Хочу настенные часы с кукушкой — в виде головы с высунутым языком и… «гуляющими» глазами: из стороны в сторону». «А я — напольные… и в виде человека, половины его, верхней половины человека-его и… чтобы кишок вместе с глазами-стрелками такой: из стороны в сторону. Да!.. И чтоб когда «час-ровно» — в ладоши ещё перед собой хлопал». «А лучше — и те, и те!.. И ещё с «настенным» светильником — в виде человека, прибитого же к стене… «светящейся» рукоятью меча: со скрещенными на груди руками». «А ещё!.. А ещё — раковину: с «кровью» — из неё и… на пол». Она должна «сама» — прийти к этому!.. Как и, собственно, «он». А и, кстати, о «нём»!.. Сознательное? Не ко мне — вопросы: всё прошу — по адресу и… «сердцу». Да будто и я — виновато: что он — ревнует! Может, ещё и к воздуху — приревнует?.. Он так-то тоже неплохо, а там и наипрекрасно «в нас» — входит и выходит. Прямо-таки — и замечательно! Может, уйдём — от него? Точно!.. Тогда цепочка — верно и прервётся. Нет!.. Появится лишь — новое звено. Но и!.. Вполне возможно, что и затем же — ещё новый ряд: без итога и… кулончика. Может, что и выйдет!.. Пиши! Серьёзно? Да. Прям — так? Как и сказало. Входит. Выходит!.. Замечательно — выходит. «Я тебя обожаю». Ты же знаешь, что не отвечу: «тем же». И не «надо» — я и не «тебе»!.. Это — он написал. Что ж!.. Может, и впрямь выгорит. Или: «прогорит». Или — так, да!.. Но и хотя бы «три вариации события» — мы уже знаем. И даже если цепь вновь замкнётся и прикрепится к чему-то «из» — начало так же предопределит конец! Но и уже — «иной»!.. Как и «оно» же — само.

«Hello Neighbor»

(Cover — «Плейлист»; Оммаж — «ПРИВЕТ, ВТОРОЙ БЕТАСОСЕД! ► Hello Neighbor 2 Beta #1», «БЕТАФИНАЛ ► Hello Neighbor 2 Beta #2», «ПРЯЧЬСЯ И ИЩИ, ИЩИ, ИЩИ…», «ЕЩЁ РАЗ ПРИВЕТ, СОСЕД 2», «ПРИВЕТ, СОСЕД 2» / Kuplinov ► Play)

А всё же и так хорошо начиналось!.. Ну. В каком-то смысле! Парень, журналист-репортёр, возвращается к себе «на родину», в город и… «домой», с ностальгией и… «работой»: и, как неожиданно-приятно, удобно-удачно, опять же и кому как, по-своему же — всё, к своему же соседу — через дорогу! Так ещё и который был просто обязан и изначально же ещё — иметь какую-то тайну: да и такую ещё, чтобы и не только её, но и его же самого — все боялись; не говоря уж и за обходящих за километр его дом и двор, а там и улицу с ними — детей! И что однажды, ко всему же выше и будто бы прочему, сбивает ещё и мороженщика. Вроде как!.. И тут-то как раз — и начинают вскрываться его тайны из тумбочек, ведущие к главному секрету-скелету и… шкафу. Дети боялись — не просто так!.. Собственно, как и взрослые. Ведь и мало того, что в его дворе и на крыше — пропадали их игрушки. И с концами! Он не выносил их им; и так же буквально — детей. Так — и сами же дети! Что и раз от разу всё же осмеливались и сами — сходить за ними. И пока назревала и созревала же тема «недоказанного педофильства-похищения-укрывательства и убийства», как и его же всё самого видели с мужчиной-мороженщиком и его же машиной с мороженым у его дома, потом — нет, второго и его же транспорта, сам парень, уж раз и в сотый нелегально-законно пробравшись в его дом, подмечает: как и в то же время странно похож — на его же сына, что погиб вместе с дочерью в парке аттракционов на вагонетке, когда та слетела с горки, набрав невиданную ранее скорость от сбоя, и упала, разбившись об асфальт!.. Ну, так, по крайней мере, говорила всем и рассказала затем и ему же самому — его же мать. И отец — его же подруги: так же похожей — на и того же всё дочь. Не говоря уж — и о «крысах в подвале»!.. Будто и сам он от себя — не отпугивал. В нём-то детей затем — и нашли!.. И, лишившись «родительского права» за недосмотр и приобретя «запретительный акт-иск» на своих детей, он запретил и остальным — быть поблизости: изредка наблюдая и за своими же — через окна; но и держась при этом же всё — на расстоянии. И только когда они сами приходили за помощью, игрушками — он забирал их к себе. Насильно!.. Хоть и ему же казалось это — правильным. Нужным и важным!.. Должным. Чтобы уберечь их — от их же неродителей, что и явно же не досматривали за ними: раз они и всё равно — приходили к нему; хотя все всё и обо всём же, всех и вся опять же — знали!.. И об «усыновлении-удочерении». И о его — «больной» голове. А уж и о доме с вагонеткой и неописуемым количеством надстроек со всякими играми, самими «игровыми» и бассейнами с «рыбками» — вообще можно было промолчать! Как и о том: как он сам, и по итогу, сел в ту же, только уже и именно же свою и для себя же самого, вагонетку — и пустил её… по ещё недостроенной части рельс!.. Не обойдясь уже просто — и потерей же памяти. Пусть и не лёгко-временной! Как и ушибами с переломами. Ведь и рядом ещё — было озеро!.. Двери изнутри — закрыты. Он ещё — и захлебнулся: до кучи и… горки! Но и это не был — «страх суда». Машина с мороженым — была затем обнаружена в его гараже. Тело же мужчины-водителя — в морозильной камере подвала!.. Он был готов — всё им отдать. Но и дети же — пришли раньше! А он, каким бы ни был, не мог их так взять — и напугать-отпугнуть. Навсегда!.. Отложил: до поры до времени. А потом — было уже и поздно. Да и не надо!.. Все же и так — всё знали. Затем — поняли. И ещё раз — убедились! Жаль только и не в том, что покрывательство — не лучший способ борьбы. Иногда это просто — газетка, уложенная сверху и на говно!.. Чтобы знать. Не видеть!.. Но знать. Вместо и того: чтобы если и не убрать, то помочь. Предотвратить!

«Grandpa»

(Cover — «НЕАДЕКВАТНЫЙ ДЕД», «Dead Hospital Прохождение ► Крики, баги и обида ► ИНДИ-ХОРРОР» / Kuplinov ► Play; Оммаж — «Божественная комедия», 1308–1321 гг., Автор — Данте Алигьери)

Девять этажей-кругов по уровню сложности-популярности, с тремя крыльями на седьмом, десятью коридорами на восьмом и пятью комнатами на девятом, как и с семью же лестницами-лифтами на «вкус-цвет», «образ-подобие» и «собственно-соответственно» — предстают перед гг-душой: запертой внутри и под контролем же всё — единого разума, перед которым — нужно и важно, обязательно и должно закрывать глаза; ведь и иначе — он победит и… заберёт, куда — и сердце! Что ж, с широко закрытыми глазами — видишь и впрямь больше: равно как и лишь разделяя — действительно властвуешь; в этом есть — смысл и толк!.. Как и то, что он до сих пор — только один и делил: и так же всё — правил. Тот же самый!.. Везде и всегда. Со всеми же и вся, во всём!..